корчили. Вскоре им порядком надоела такая канитель, и они стали реже и реже появляться в салоне, на то и управляющая есть. Потихоньку всё начало затухать, и тусовка разошлась по своим прежним насиженным местам. Новых клиентов появлялось мало, с улицы тем более; слишком дорогое удовольствие, не для всех. Может, и мастера во главе с администраторшей как-нибудь мухлевали.
Через год салон пришлось закрыть: выручку съедала аренда, ещё и постоянно докладывать приходилось. Повезло, что удалось перепродать заведение, хоть и с большими потерями, одной такой же дуре, которая пожелала на деньги мужа заняться с виду красивым бизнесом. Марина винила Вику, Вика – Марину. Не надо было гнаться за тяжёлым люксом и брать такое дорогое помещение, ещё и затеивать высокобюджетный ремонт, не говоря уже об оборудовании. Виктория первая честно призналась, что они лохи и не только она одна виновата, нельзя было лезть туда, в чём ни хрена не понимаешь. Самым утешительным было то, что они не поссорились и не разбежались, хотя разногласий было полно и порой по несколько дней не разговаривали.
Она вышла ровно в четырнадцать ноль-ноль. Ни машины, ни Михаила не было. «Неужели Игорь перепутал время? На Михаила не похоже! Сроду не опаздывал». Перспектива ехать самой за рулём не радовала, ещё и топать за ключами, которые она не прихватила из-за ненадобности. Маринка нацепила чёрные очки и нервно заходила взад-вперёд, то и дело поглядывая на новенькие золотые часики, которые невыносимо грели душу. Очередные часы Rolex были подарены Игорьком не далее как месяц назад на годовщину их свадьбы, и чувство радости и ликования ещё не успело покинуть. Оксана, увидев их на руке у Марины, залилась пунцовой краской и отвернулась, процедив:
– Не надоели тебе ролексы? Столько сейчас модных, крутых марок! Не зна-а-а-аю…
Это было всё, что она смогла из себя выдавить.
Марина никак не прокомментировала её выпад и ржала до слёз, когда увидела через пару недель такие же на руке у Оксика – видно, выцыганила у очередного возлюбленного. Именно так она называла каждого нового мужика.
– Возлюбленный! – угорала Марина. – Надо же такое придумать!
Миша опоздал, сделал лицо и приготовился выслушать, как его сейчас начнут отчитывать. Марина сдержалась: «Промотали вчера бедолагу – проспал, не иначе».
– Включи «Русское радио». Что ты вечно какую-то тарабарщину слушаешь!
Миша послушно стал искать радиостанцию с русской попсой.
– Вот, вот, оставь! Погромче! Ещё громче! Как мне раньше нравилась эта песня! – она оживилась и начала подпевать звонкому Губину:
Ночь, что за странная свобода:
От заката до восхода
Ждать тебя, надеясь вновь. О-о-о.
День, я прошу тебя – не надо
От восхода до заката
Говорить мне про любовь. О-о-о.
«Фёдор… – вспомнила Марина. – Кстати, почему я всё время воспринимаю его абсолютно свободным? Кольцо-то на пальце было. Не просто же так он его носит! Может, это просто мужское кольцо? Нет! Оно было именно на том самом пальце. То, что ему лет тридцать пять, не больше… это точно! Скорее всего, его знает Володя, муж Кристины, – она видела, как они обнялись при встрече. – Смешно получится: сначала терзаю Крис, что взять в путешествие на лодку, потом – кто такой Фёдор. Ну не в лоб, конечно, по-хитрому как-нибудь».
Марина, как встала, выпила лишь чашку кофе с молоком, больше ничего не лезло. А сейчас вдруг прихватило и противно заныло в животе.
– Миш, давай к «Астории»[2]. По-быстрому перекушу что-нибудь. Не доеду до дачи.
Потом, она отлично выглядела, и было бы обидно нигде не засветиться, как только перед Степаном Емельяновичем. «Противный мужик, если разобраться. Как Светлана Николаевна с ним уживается? И почему говорят, что муж и жена – одна сатана?! Чистый бред!» Вот и они с Игорем абсолютно разные. Да и все, кого ни возьми из её окружения. Даже если и есть кажущееся соответствие, то это, скорее всего, простое желание приспособиться. И вообще, кто-то всегда оказывается в паре доминирующим, и равноправие демонстрируется только для окружающих, как и схожесть. Есть, конечно, везде исключения, но это такая редкость, больше надуманная, чем реально существующая.
Она выскочила из машины: ждать, пока Михаил нехотя вылезет и откроет ей дверь, как всегда, не хватило терпения. У входа в «Асторию» толпилась кучка японцев. Они болтали между собой, но настолько тихо, что гама не создавали, как, например, китайцы; вроде с той же грядки, но абсолютно разные, как с другой планеты. Марина их с лёгкостью различала: японцы во сто крат воспитанней, лучше одеты и много симпатичней. Она элегантно прошла между ними и с улыбкой на лице кивнула швейцару. Это Марина умела! Главное – как ты зайдёшь! Свободных столиков у окна не было, оставался только один с табличкой «Reserved». Администратор развела руками и предложила присесть за столик напротив. Марина окинула девушку недовольным взглядом.
– Вон же пустой! Я ненадолго.
– Он, к сожалению, забронирован. С минуты на минуты придут гости, – голосом робота отчеканила администратор.
Марина хотела возмутиться, но не нашла повода. Делать было нечего, и она решила не терять зря времени, выпить кофе с сэндвичем и двинуть на дачу, тем более публика собралась на редкость посредственная.
Позвонил Игорь:
– И где ты? Что за голоса? Мы тут тебя ждём, обедать не садимся…
– Да я скоро буду! Не ждите!
Он был недоволен или просто не выспался. Умел иногда придавать своему голосу железные нотки. Маринка не стала перечить. Была у неё удивительная способность особо ничего в голову не брать и всегда всё по-своему делать. Игоря это злило, и он называл подобное поведение неуважением к окружающим. «Глупость полная!» – считала Марина и называла Игоря занудой, слишком уж правильный. У него весь мир был поделён на два цвета – чёрный и белый, на плохо и хорошо и никак иначе. Скорее всего, от этого делиться с ним многим она не могла и не хотела, зная, что он просто не сможет её понять. Чувство недоговорённости никогда не покидало Марину, и иногда ей казалось, что он даже не понимает, какая она есть на самом деле. Больше всего Игорь боялся разочарования. Это касалось не только жены, но и друзей, бизнеса, выбора решения. Слабостью такую особенность не назовёшь, но странность в этом присутствовала. Ей было не разобраться во всех тонкостях его восприятия жизни. Она была гораздо проще, без наворотов. Поэтому сообщать, что неожиданно заехала в «Асторию», не стала, – не поймёт.
Огромный
