Иду в гостиную, открываю окно и оставляю паука по ту сторону, на подоконнике. Ягодка следит, лично контролирует процесс.
— Считай что он сорвался с карниза и умер, — ухмыляюсь. — Завтра определюсь, что возьму за свою работу.
— Какая же ты сволочь, — поджимает обиженно губы, вместо того чтобы петь мне дифирамбы. — Я ни секунды на раздумья не тратила, когда пулю из тебя вытаскивала, урод!
Разворачивается на месте и перед носом хлопает дверью спальни. Это что было сейчас? Пристыдила типа?
На языке вертится много слов, но решаю оставить ее в покое. Пьяной бабе невозможно вправить мозги.
Сажусь на диван, беру пульт от телевизора и бесцельно переключаю каналы. Практически уверен, что все самое худшее за эти сутки уже случилось, но жизнь любит тягаться с самоуверенными.
Все как по заказу. Как по нотам сыграно. Джем-сейшен. На экране добрых полминуты висит фото Ягодки, а занудный диктор кратко пересказывает вчерашние события. Гашу блядский прямоугольник. Вырубаю с кнопки, а сам обойму в него всадить готов. Достаю из кармана телефон и вынимаю оттуда симку. Понимаю, что уже серьезно рискую. Зайти и во сне прикончить — самый шикарный исход. Ни одна из моих хат на меня не оформлена. У всех разные хозяева. Хозяин этой, к примеру, уже давно червей кормит. Ложусь на диван, прикрываю глаза рукой. Время тяну, в игрушки играюсь. Настраиваю себя на серьезный разговор этим утром. Вечно прятать в доме не смогу, поэтому придется принять мои условия. Хоть малейший протест учую, лоб пулей распечатаю. Шутки кончились.
Глава 16. АЛИНАЕще не успеваю открыть глаза, как голову пронзает дикая боль. Вчера я праздновала неделю нахождения в заложниках. Это если конечно я не потерялась во времени. Хреновый повод, но разве люди отмечают только приятные даты?
Открываю глаза и тошнота комом подступает к горлу. Две бутылки вина — это было слишком. Я никогда так много не пила. И никогда не пила в одиночестве.
— Просыпайся.
Слышу его раньше, чем замечаю в проеме.
— А то что? — накрываюсь одеялом с головой.
Самое безопасное место от монстров. Интересно, как насчет этого?
— Надо разобраться с одним делом, — доносится до меня сквозь толщу синтепона.
— У нас ты по этой части. Решать что-то или порешать кого-то — твоя работа, — отзываюсь.
— Заткнись. К чему этот пустой базар, если мы оба знаем что все равно будет по моему.
Наигранно хнычу и откидываю одеяло в сторону.
Встаю с кровати и направляюсь в сторону ванной комнаты. Спокойно прохожу мимо него. То ли похмелье на меня так влияет, то ли страх для меня стал привычным делом.
— Можешь сделать мне кофе. Тогда я подумаю помогать тебе или нет, — кричу после того, как закрываю за собой дверь.
Слышу какие-то недовольные возгласы, но шум воды перекрывает слова. Я и так знаю, что он говорит. Наверняка бормочет о том, что убьет меня. Сама себе улыбаюсь. Все это начинает казаться забавным. Скорее всего, у меня просто поехала крыша. Эти дни я живу как в крутом кино от Люка Бессона.
Выхожу из ванны и не могу сдержать смешок. На столе стоят две чашки.
— Не боишься, что я насыпал туда крысиного яда? — ерничает, когда я беру одну из них.
— Тогда давай поменяемся. Пусть яд достанется тебе, — хватаю его посудину и вижу в глазах замешательство.
— А ты любишь молоко? — сажусь рядом и подгибаю под себя ноги.
— Что за идиотский вопрос?
— Ну ты же киллер. Все крутые киллеры пьют молоко и никогда не спят. Второе точно не про тебя. Я полночи слушала твой храп, — отпиваю глоток и получаю удовольствие от того, как горячий напиток опускается в желудок.
Кажется мне становиться лучше.
— Ха-ха, — фыркает он.
— Рассказывай Леон, какие у нас планы на сегодня. Будем кого-то убивать или сразу захватим мир?
— Для начала укоротим тебе язык, — он берет со стола кухонный нож и проводит по лезвию указательным пальцем, — ты стала слишком разговорчивой. Мне это не нравится.
— Тогда давай, — поднимаюсь со стула и подхожу к нему.
Нахожусь слишком близко. Так близко, что ощущаю как от него исходят волны гнева. Но нужно убедиться, что мне ничего не угрожает.
— Давай, — повторяю, — сделай это.
Перехватываю его руку с ножом и открываю рот. Он в ступоре. Сидит и не двигается. Я ликую.
Улыбаюсь и уже собираюсь отойти, как резкая боль пронзает мое запястье. Падаю ему на колени, и он перехватывает мое горло.
— С каких пор ты стала такой бесстрашной? Может быть напомнить тебе, как я вынес твоему дружку мозги? Поверь, мне ничего не стоит повторить.
Рука сжимается сильнее, но я понимаю,что он всего лишь пытается запугать. Устрашить. Повиновать.
— Со мной так не получится, — отвечаю и стараюсь, чтобы мой голос звучал увереннее, — у всех есть свои слабости. Даже у киллеров.
— На что ты намекаешь?
— На то, что я нужна тебе.
Он неотрывно смотрит на меня, его губы расплываются в улыбке.
— Какая же ты идиотка, — отпускает и в очередной раз отталкивает, — я убиваю людей. Превращаю человека в кусок мяса. Для меня это настолько привычное дело, как для кого-то протирать штаны в офисе. И я бы не советовал тебе провоцировать меня.
Швыряет нож на стол и хватает чашку.
— Если ты пытаешься меня покорить подобными рассказами, то не получится. Девушки любят цветы, золото и комплименты. Разговоры о том какой ты крутой парень, можешь оставить для своих дружков баре. Леон, а такие как ты обсуждают с друзьями футбол и баб?
— Ты не в моем вкусе. Я бы и дергаться в твою сторону не стал если бы встретил где-то. Слишком посредственная внешность. Таких в борделях по распродаже раздают. Если берешь больше чем на три часа, то две по цене одной.
— Частый клиент в подобных заведениях? — усмехаюсь, но его слова задевают.
— Нет. Ненавижу шлюх. У моего кореша притоны по всему городу.
— Как хорошо что и ты не в моем вкусе. Терпеть не могу мужиков, которые старше. Поэтому стокгольмский синдром мне не грозит, — отвечаю той же монетой и наблюдаю за реакцией.
Молчит. Переваривает. Вижу как его распирает недовольство, но он старается сдержаться. Навык воздержания развит хорошо.
— Сегодня надо разобраться с ментами. Тебя ищут. Позвонишь и скажешь что с тобой все в порядке. Придумай какую-нибудь правдоподобную хуйню. Поехала к подруге или к дальней родственнице. Когда вернешься — не знаешь. И все в этом духе. Попытаешься что-то ляпнуть — убью.
Переводит тему, допивает кофе и швыряет чашку в мойку.
