— Ничего не бойся, — шепнул он мне, подводя к семейству своего дяди, и обратился к ним. — Привет всем, с наступающим! А это Кира, моя девушка.
Глава семьи обнял племянника, манерно поцеловал мне руку, Алексей просто улыбнулся, кивнув, а вот сопровождающая их дама…
— Ну надо же, Семочка, ты в ком-то веке привёл девушку, — пряча ехидство за показушной радостью, пропела шикарная блондинка неопределенного возраста, которая висела на локте Александра, сына Захара Сергеевича и отца Алексея.
— Представь себе, Светик! Нашлась та, что вернула меня на путь истинных натуралов, — так же радостно-ехидно парировал Семён, — а где же твоя Олюшка? Примерзла по дороге длинным языком к железяке и поэтому не смогла прийти на семейный праздник?
Апполлионовы — отец и сын — хмыкнули, Светлана гневно раздула ноздри, а я поняла, что речь идёт об Оле Виленской — помнится, она и в нашей университетской группе славилась своим длинным языком, а что она как-то связана с Темновым, я всегда знала. Видимо, Ольга — сводная сестра Алексея и дочь Светланы, потому что жена Александра Захаровича на роль матери брата Темнова вообще не подходила — слишком молода. Даже если учесть достижения современной косметологии, между ними разница лет десять, да и не похожи они совершенно.
Мы отошли от их компании, не дожидаясь ответной реплики Светланы, и направились к очередной кучке родственников. Я решила, что раз запомнить всех за один вечер всё равно не смогу, сосредоточусь на основных: хозяевах дома и семьях их детей. Кстати, дочь Захара Сергеевича с мужем — родители Семёна — стояли рядом с главой этой большой семьи и о чем-то беседовали. Заключать сына в любящие объятья они не спешили, но украдкой меня разглядывали и сканировали — я чувствовала их изучающие взгляды и испытывала лёгкий озноб. Сем тоже не рвался подходить и приветствовать родителей, а предпочитал общаться с остальными родственниками. Интересно, что между ними произошло?
— Прошу всех к столу! — зычной командой прервал мои размышления Захар Сергеевич за пятнадцать минут до полуночи. — Пора проводить старый год, дорогие мои.
Темнов подхватил меня крепче и поспешил занять стратегически выгодное место: подальше от родителей и так, чтобы усадить меня с краю. Подозреваю, чтобы ломанувшийся за нами Алексей не оказался сидящим по мою другую руку.
Но Алексей маневр брата разгадал. На самом подходе к столу он сделал решительный рывок и, обогнав нас, с громким комментарием занял крайнее место сам.
— Кирочка, присаживайся между нами, я тоже хочу за тобой ухаживать, — выдавая эту тираду, Алексей торжествующе посмотрел на Семёна и отодвинул для меня стул.
Темнов скрипнул зубами, но устраивать сцену для навостривших уши родичей не стал, усадил меня на стратегически невыгодное место, уступая этот раунд брату. Правда, перед тем как усесться самому, он склонился надо мной и нежно поцеловал в губы.
Да что б ему! Нельзя же так! У меня ведь и сердце выскочить может!
Но Темнов о моих переживаниях не догадывался и продолжал вести себя в том же духе, а я оказалась зажатой между двумя альфа-самцами, которые наперебой мне что-то подкладывали, наливали и рассказывали. Один в одно ухо, а второй в другое. Боже! Я никогда раньше не оказывалась в такой ситуации, немного терялась, конечно, но, не буду скрывать, чувствовала себя превосходно. Особенно, когда Сем Тем очень достоверно изображал ревность.
Проводы и встреча Нового года в этой семье ничем не отличалась от принятых в большинстве обычных семей традиций. Мы даже обращение президента посмотрели на огромной плазме. Потом считали вслух удары курантов и, загадав желания на двенадцатом, пили шампанское, ну и целовались... Лично я только с Темновым, а он только со мной. Тут он Алексею и пяди не уступил, сказав грозно:
— В лоб дам! — и даже попытался меня пересадить на свое место, чтобы я оказалась подальше от брата, но тут поздравительное слово взял Захар Сергеевич, и Семёну пришлось отложить сражение за единоличное владение моим вниманием на более поздний срок.
— Дорогая семья! Вот и прошёл ещё один год... — начал свою речь глава семьи, и Семён тихонько прокомментировал мне в левое ухо, что дедова речь ежегодно звучит одинаково.
Захар Сергеевич и правда оригинальным не был, пока не дошёл до оглашения программы праздничных мероприятий.
— …Сейчас мы запустим салюты, посетим дома всех семи семейств, присутствующих за этим столом, а мы с женой, по традиции, строго оценим старание хозяев и оригинальность поздравлений. Не забывайте, мы с Машей всё замечаем и записываем и по итогам этих праздников выберем победителей, которых уже ждёт ценный приз.
Значит, всё, что говорил босс по дороге — правда. Ничего себе у Захара Сергеевича заскоки! Он, интересно, по образованию не педагог?
— Кир, а скажи деду, что я вам тоже помогал стол готовить, а то наша семья никогда не выигрывает. У Светы руки не из того места растут, а мы с отцом люди занятые, нам некогда, — зашептал мне в правое ухо Алексей. — Честное слово, в следующем году тоже дом куплю, как Темныч.
— Хрен тебе, не примазывайся! — перегнувшись через меня, зашипел Сем, каким-то образом это услышав. — Может, дед нам с Кирой путёвку на Мальдивы подарит, ты с нами третьим поедешь?
Ого! Призы у них и вправду ценные.
— А что? Я бы с радостью, — ответил Алексей, и кто-то из родственников на нас шикнул, поэтому спор братья были вынуждены отложить.
— …Завтра утром день солянки и катаний на всем, к чему душа лежит: санки, коньки, лыжи, квадроциклы… — продолжил Захар Сергеевич.
— О, надо же! Программа претерпела небольшие изменения, — прокомментировал мне в ухо слова деда Семён.
— Кир, а ты в курсе, что завтра весь день мы проведём на воздухе, и солянку придётся греть на костре? А ещё глинтвейн варить, — не выдержав долгого молчания, проявил заботу Алексей, — этот твой парень хоть додумался предупредить о тёплой одежде?
Я не успела и рта раскрыть, как Темнов вновь проделал трюк с перегибанием через меня и шипением:
— И не только предупредил, но и купил. — Ну точно, у них там своя война, и они меня зачем-то делят. Вот и правда, сели бы рядом, да ругались, а я бы тихонько ела, слушала, а ещё бы старалась отгородиться от изучающих взглядов родителей Темнова…
