— Лёва, я хочу тебя, — на секунду отрываюсь от его пьянящих и лишающих разум поцелуев, — прямо сейчас. Здесь и сейчас, — задыхаюсь, но тараторю свое желание, о котором он спрашивал ранее. В груди нарастает напряжение, как и в моем сердце, отдаваясь глухими ударами о ребра.
Александров внимательно всматривается в мое лицо, в мои глаза, ища в них подсказку, говорю ли я правду, или околдована ситуацией. Его хмурый взгляд ласкает меня, изучает и вновь опускается на мои губы. Я дышу прерывисто и рвано, мне не хватает кислорода, когда кругом витает столько флюидов. Запах секса ребят распространился по всему залу и слился с вожделением каждого зрителя, включая нас со Львом.
— Ева, не дразни меня, — голос Александрова тоже на высоком вольте, но он не отстраняется от меня, а, напротив, дает мне возможность подумать дважды над своими словами.
— Если сейчас ты отвергнешь меня, — в упор смотрю в его серые, налитые сталью, глаза, глубоко вобрав в легкие воздуха, решаюсь сказать Льву прямо в лоб о своих чувствах к нему. Обстановка раскрепощает и придает смелости, и я не хочу лукавить перед Львом, мне нужно то, что может дать только он. Полный контроль, доверие между друг другом и наслаждение происходящим. — Я больше никогда не подпущу тебя к себе, Лев. Никогда. Как бы сильно мне не было плохо. Я не позволю тебе разбивать мне сердце и терзать мои чувства к тебе. Я нуждаюсь в тебе. Отчаянно и бесповоротно, как и ты во мне.
— За закрытой дверью мне придется стать настоящим, — предупреждает меня, когда как сессия ребят завершилась и в зале зажгли теплый желтый свет. Члены клуба зааплодировали им, и ту же засуетились официанты, принося прохладительные напитки своим посетителям.
— Я хочу, чтобы ты всегда был со мной настоящим, Лёва. Никакой фальши, никакого обмана, — качаю головой, выдавая свои страхи, как на ладони.
— С тобой я всегда был настоящим, Ева, — он прикасается к моей щеке, и я льну к ней, закрывая глаза Улыбаюсь. — Мне было трудно сдерживать себя в нашу первую ночь, я голоден тобою, куколка, — целует в кончик моего носа, щекоча дыханием.
— Так, — раздается громоподобный голос Вольного. Тот нахмуренный, с сигарой во рту и стаканом в руке, уставился на нас двоих. — Я не понял, Александров, — сурово смотрит теперь только на Льва, когда он нехотя оторвался от поцелуев со мной, и обернулся к Эдуарду лицом. — Хотите трахаться, так идите в комнату, твою мать! — возмущается он, выдыхая клуб белого дыма. — Вы фактически сорвали сессию ребят, — с осуждением покачивает головой, но, когда встречается со мной взглядом, улыбается. Тепло и снисходительно. — А вот правилами клуба не стоит, деточка, пренебрегать, — тычет на меня, на что я хмурюсь, не соображая в чем конкретно ко мне претензии: — у тебя белый браслет, Васильевна. Ни-ни, — коварно мотает головой, в глазах пляшут чертята.
— Эдуард, — Лев захотел возразить, но Вольный опередил его.
— Я выпишу тебе чек, Лев, сегодня за твой счет ребята потрахались на сцене. В свое удовольствие.
Александров рассмеялся, и я вместе с ним, опуская глаза от стыда в пол. Кожа горит огнем, и я все еще чувствую отголоски назревающего оргазма, который давит изнутри, желая высвобождения.
— Хорошо, — соглашается Лев, стараясь вновь не рассмеяться от замечания Эдуарда.
— Калашникова, — Вольный обратился ко мне, и я тут же подняла глаза на мужчину. Мне сейчас, правда, стыдно за свое фривольное поведение, но отчасти, я почувствовала себя чуточку свободнее, словно с меня сняли оковы. — И чего ты раньше не приходила в клуб? А? Сабочка из тебя выйдет потрясающая, — совсем засмущал меня, и мне даже сказать на это нечего, потому что Вольный обескуражил своей прямотой. Александров отмахнулся от своего друга, крепко взял меня за руку, переплетая пальцы в сильный замок. Поднес наши сцепленные руки к своим губам и поцеловал в тыльную сторону мою кисть, с такой нежностью… с такой желанной любовью.
— Ты готова? — задает вопрос, на который уже знает ответ, потому что я закивала головой…
Фон музыки изменился на более быстрый темп и композицию, а на сцену уже вынесли новые девайсы. Следующая пара желает представить порку. Как только Лев сообщил мне на ухо об этом, я тут же замотала головой.
— Мне кажется, на сегодня с меня достаточно, — улыбнулась ему в ответ, все еще чувствуя напряжение внизу живота. Клуб разгорячил нас своей обстановкой, накалил каждый мой нерв. Атрибутика хорошо вписывалась в стиль помещения, вот только мне было не понятно, где же уединяются пары, желая продолжить свои утехи.
— Да, думаю, ты права, Ева, — Лев вновь поцеловал меня, едва прикасаясь к губам. Украл эту невинную секунду, которая каждый раз длилась подобно бесконечности.
— Я бы хотела посмотреть на игровые комнаты, — выпаливаю, ощущая, как кровь подступает к щекам.
Мы оба уже направлялись к длинному коридору, к тому самому, когда Вольный вел меня к себе в кабинет. Я даже слегка удивилась, насколько он был узким и длинным. Стены отделаны черной мерцающей тканью, словно звёздное черное небо, усыпанное звёздами, а теперь при теплом свете, отчетливо прорисовывался рисунок дверей в каждую комнату. Золотая окантовка блестела от неонового свечения красных ламп. — Вот бы не подумала, — ошеломленная, я посмотрела на хмурое лицо Льва. Он пристально глядел на меня, замечая во мне перемены и эмоции, что теперь отражаются в моих глазах. Александров остановился у номера семь, намеренно проходя мимо комнаты № 6, откуда уже доносились едва уловимые стоны.
— Я должен проинструктировать тебя, — прочистив свое горло, Лев ослабил свой галстук. Его взгляд тоже стал темным от возбуждения и того, что будет происходить за закрытой дверью. Мужчина неотрывно наблюдал за мной, а меня трясло. Я чувствовала напряжение и волнение всем телом, и, кажется, в клубке различных эмоций постепенно селилось сомнение. Я еще раз взглянула на мерцающую золотом цифру. Шумно сглотнула, словно ком проглотила, и в горле образовалась пустыня Сахара. Александров с такой нежностью проводит мне по обоим плечам, возвращая к себе. — Я не настаиваю, Ева, — голос полный опасности, и таил в себе скрытую силу мужчины. Он без слов уже подчинил меня себе, хотя моя душа продолжала сопротивляться. Я боялась покориться вся. Боялась стать зависимой от этих утех, которые явно засасывали в сети новичков. Буря различных чувств одолевала меня, а затянувшаяся пауза нагнетала, но Лев терпеливо ждал моего решения. Сейчас посмотрела на него совсем с другой стороны, и так сожалела, что раньше не рассмотрела в нем серьезности его намерений. Его признание в любви мне несколько лет назад показались игрой, я не восприняла его чувства за правдивые, а теперь боюсь, не мстит ли Александров мне за упущенное время.
— Знаю, что не станешь затаскивать силой, — шутливо отвечаю, а голос предательски дрогнул. Лев рассмеялся, опустив глаза в пол. Боже, неужели я это сказала. Сама готова провалиться сквозь землю, вот только импульсы остры между нами, и лишь раскаляют обстановку на полную катушку.
— Я едва сдерживаю себя, Ева, — глубина тона голоса Льва заставила меня тут же насторожиться. Он хищник, а я его жертва; тактика Льва обескураживала меня. Он заманил меня в свое логово, а теперь играл и выжидал лучшего момента. Взгляд Льва стал еще темнее, а слегка приоткрытые губы вновь приглашали меня к горячим поцелуям. Черт возьми, Александров целовался обалденно — так, что я забывала вообще, что нужно дышать и делать перерывы.
