— Лев, — тихо шепчу, затылком оперлась о его грудь. Александров вдавливает ладонь в мой живот, будто повторяет все движения пары. Он трахает меня, и пусть без проникновения. — Нас могут увидеть, — предупреждаю его, положив свою руку на его пятерню. Останавливаю Льва, хотя сама голодна до его ласк и поглаживаний.
— Здесь мы никому не нужны, — соблазнительно отвечает шепотом у моего уха, а потом целует в шею и спускается ниже. Посасывает кожу, оставляя легкое покалывание после поцелуев. Закрыв глаза, я вся отдаюсь его власти. Я доверяю ему, и в то же время безумно боюсь. — Ева, — зовет меня, вновь врезаясь возбужденным членом в мою попу. Я содрогаюсь. — Открой глаза, куколка, — его скрытый приказ проникает в каждую клеточку моего мозга. Кожа покрылась испариной, и мой стон был слишком отчетлив. Несколько рядом сидящих за столиком посетителей повернули головы в нашу сторону. Боже, я хотела сквозь землю провалиться, прекрасно зная, что тут большинство очень известные личности, и каждый из них дорожит своим именем… и знает меня. Повинуясь приказу Льва, я широко раскрыла глаза и смотрела только на сцену, а двое мужчин и женщина продолжали наблюдать за нами. Кажется, наша прелюдия их забавляя больше, чем действо на сцене.
— Лёва, на нас смотрят, — едва шевелю губами, но все же высказываю вслух свои опасения.
— Пусть, — с легкостью отвечает, продолжая истязать меня и искушать. Низ живота ноет, а клитор пульсирует, желая разрядки. Я хочу кончить, но знаю, мне недостаточно только ласк, я хочу Льва — хочу чувствовать его в себе и быть только его. Я хочу, чтобы в самый пиковый момент он видел меня такой, которой никто прежде не видел. — Ева, смотри на сцену, смотри и представляй, что там мы с тобой, — он подобен дьяволу искусителю, скрывающийся под маской человеческой плоти. — Что ты чувствуешь, Ева? — опьяняюще задает вопрос, продолжая таранить меня своим пахом. Я точно знаю, что сейчас мое тело не принадлежит мне, оно не слушается меня.
— Лев, я не могу собраться с мыслями, — честно признаюсь ему, стараясь не смотреть на зевак. Им явно доставляет удовольствие наблюдать именно за нами. Мои ноги подкашиваются, на каблуках стоять не удобно в одном положении. Я чувствую, как по моим икрам несутся галопом мурашки. Грудь вздымается, ее буквально распирает от нехватки кислорода. Вокруг витают наэлектризованные искры, молниеносно ударяясь о наши тела.
— Расслабься, детка, — велит мне, бесстыдно опуская ладонь ниже. Надавливает ею мне на лобок, посылая особенный огонь в крови, и тот несется по венам, разогревая мое не без того воспаленное тело.
— Ах, — стон срывается с губ, и я на миг теряю ориентацию в пространстве. Начинаю сопротивляться, но против Льва это совсем бесполезно. Он крепко держит меня в своих объятиях, продолжая целовать в шею, поднимаясь выше к скулам. Оставляет на мне свои метки, что я принадлежу только ему — и я хочу этого. Черт возьми, да! Да, я желаю быть им желанной, и быть только его, даже если мне придется позже по-крупному пожалеть. Я проиграю. Просто не смогу дважды пережить того, что со мной происходит сейчас. — Лёва, я хочу уйти.
— Нет, мы досмотрим сцену, Ева. Я задал тебе вопрос: что ты чувствуешь? — в его тоне голоса прослеживается напряженность, он ждет моих откровений, чтобы я открылась перед ним.
Я наблюдаю за парой, которая сплетена в соитии. Мужчина-Дом трахает свою сабмиссив, используя различные девайсы. Вот он берет в правую ладонь нож, похожий на тот, которым режут пиццу. Проводит им ей по животу, и та стонет, но кляп сдерживает ее звуки. Широко раскрыв глаза, я испугалась этого предмета, а вдруг мужчина причиняет боль девушке, но не понимает этого.
— Не бойся, Ева, он ее не обижает, — Лев тут же успокаивает меня, словно сумел прочитать мысли. — Расслабься, и получай удовольствие, — вновь надавливает ладонью на мой лобок, возвращая на прежний уровень все мысли.
Мужчина-Дом вновь входит в сабмиссив, вколачивается в нее, высасывая из девушки все силы. Затем так резко хлестанул плеткой по ее животу, что даже я вздрогнула от неожиданности. Прикрыв рот ладонью, я обернулась ко Льву в его объятиях. Я напугалась, черт возьми. Александров обнял меня, утешая.
— Я не пойму этого, — чуть всхлипываю, но Лев заглушает мое отчаяние. На самом деле, я настолько впечатлилась сессией, что в голове не укладывается такой вид удовольствий.
— Это не нужно понимать, Ева, — Александров берет мое лицо в ладони, чуть отстранившись, пристально смотрит в глаза. — Это следует чувствовать, — шепчет у моих губ, обдавая горячим дыханием. Затем целует, с жадностью и похотью, и все эти эмоции отображаются у него на лице. Темный взгляд серых глаз практически превратился в черный, а вкупе с атмосферой в «Готике», мне показалось, что тут автоматически каждый превращается в демона, и женщинам здесь остается лишь получать желаемое. За тем, за чем каждый приходит сюда, и показывает слабые стороны.
Он сгребает меня в своих крепких объятиях, и лишь фоном звучат стоны, доносимые со сцены. Присутствующие заворожены не только сессией, но и нами. Они наблюдают, я чувствую спиной их прожорливые и голодные взгляды. Наконец, Александров разрывает наш поцелуй, оставляя невинные прикосновения губ на моих. Он сам едва сдерживает себя, и не показывает того, кто в нем сидит. По его взгляду я сообразила, сколько сил он вкладывает в то, чтобы не овладеть мною прямо здесь.
— Лёва, — шепчу его имя и пристально смотрю в затуманенный взгляд мужчины, — я хочу…, — мой голос надрывается, и я шумно сглатываю, соображая, как лучше преподнести то, чего я желаю. Александров терпеливо ждет моих слов, но думаю, он все понял без моих объяснений.
— Чего ты хочешь, Ева? Скажи это вслух, скажи, и тогда ты получишь всё… — хрипло произносит, сжимая ладонями мою талию. Я вся дрожу, ведь мое желание основано на том, чтобы он овладел мною в одной из комнат «Готики». Я жажду видеть Льва таким, каков он есть на самом деле. Его власть, его силу и то, как он может с легкостью подчинить меня себе.
— Мне нужен ты, — твердо заявляю, даже вскинула подбородок, как обычно я делаю в заседании суда, если уверена в своих словах. Только сейчас мы далеко не в тех условиях, чтобы открыто утверждать о своих намерениях.
— Я твой уже давно, куколка, — в глазах Льва сверкают искры победителя.
Он покорил меня, и потому теперь в его руках не только мое тело, но душа и сердце. Суханов прав, я полюбила Льва еще тогда, когда на горизонте не мелькал Ветров, но что со мной произошло, одному черту известно. Я боялась Льва, как огня. Боялась рискнуть всем, а сейчас мне наплевать на всех и окружающее мнение каждого. Я хочу любить его, потому что мне нужно это чувство. И я жажду получить его взамен. Александров вновь целует меня, с таким победным ликованием, будто выиграл желанный трофей. И я обнимаю его. Из моих рук выпадает сумка-кейс, в которой лежат все документы, что я собираю для оправдания причастности Льва к убийству Жанны. Притягиваю к себе Александрова, пристав на носочки. Мне мало его. Мало, черт возьми! Этот момент только наш, и он настолько важен для нас двоих, ведь мы отдаемся ему во всем. Наши души тянуться друг к другу, сплетаясь в крепкий, сильный узел, который никто не посмеет развязать. Я не позволю. Никому.
