Книга Ворона в сети - Наталия Кузнецова

Арсений Иванович подвёз друзей к автобусной остановке, взял с них слово, что они больше никогда и близко к пещерам не подойдут, и уехал.

Автобус, как оказалось, покинул остановку совсем недавно, а следующий предстояло ждать целый час.

– Что ж, посидим, подождём, – смиренно сказал Ромка и пошёл к широкой скамье. А усевшись, промолвил: – Жаль.

– Чего тебе жаль? – воззрился на него Женя.

– Что это не ты и не твой отец приходили к Славкиной бабушке. А теперь ищи кого-то ещё.

– Ромка, да ты и впрямь умом повредился! – вскричала Лёшка. – Ведь если бы это были Женя или Илья Григорьевич, мы бы никогда не выбрались из пещер.

– Выбрались. Помнишь, я тебе говорил, что история непредсказуема? Никто никогда не знает, как всё обернётся.

– Вот и обернулось в лучшую сторону!

Женя с обидой взглянул на Лёшку.

– Как ты-то могла меня заподозрить?

– Но что я могла подумать, когда увидела в твоём телефоне куртку и тут же обвал случился? Мы отмерили время на то, чтобы ты сбегал за спасателями и вернулся, ждали-ждали и не дождались. Прости, пожалуйста. – Лёшка взяла Женю за руку, заглянула в глаза: – Простил?

– Простил. И вы меня тоже простите. За то, что завёл вас куда не следует.

– Да ладно, – махнул рукой Ромка. – В жизни и не такое бывает.

– А жаль, что мы так и не увидели флюоресцирующий грот, – вздохнув, добавила Лёшка.

Лёгкий ветерок разогнал облака, крышу забытой усадьбы украсил диск красноватой луны, замерцали холодные звёзды. Лёшка подняла глаза к небу, Женя тоже.

– Перед этим величием всё кажется таким ничтожным и мелким, – раздумчиво сказал он.

А Лёшке вспомнились приветливые звёзды в медовском небе, на которые они с Артёмом каждый вечер смотрели летом, и разговор на эту тему не поддержала, а лишь кивнула.

– Есть очень хочется, – вернул их на землю Ромка. – Надо поискать магазин.

Магазин находился неподалёку от автобусного пятачка, правда, выбор в нём был невелик. Друзья купили воды и пряников и снова вернулись к скамье.

А мимо остановки иногда проходили люди, их лица освещали луна и немногочисленные тусклые фонари. Ромка равнодушно на них смотрел, но на одной немолодой женщине с двумя тяжёлыми сумками свой взгляд задержал.

– Какое у этой тётки приятное, хоть и обветренное лицо, – отметил он вслух. – Хотя тут у всех отчего-то лица обветренные.

Лёшка тоже посмотрела на женщину и вдруг сорвалась с места и метнулась за ней.

– Извините, скажите, у вас есть дочь? – нагнав её, спросила она.

– Нет, – покачала головой женщина. – У меня только сын, ему девятнадцать лет. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Мне показалось… Понимаете, вы очень похожи на одну девушку, теперь уже женщину, вот я и подумала… – сбивчиво начала Лёшка, но договорить не успела. Из дома напротив вышла старушка и издали закричала:

– Настасья, что ж ты за молоком ко мне не зашла?

– Зайду попозже, тётя Арина. Вот только продукты домой снесу, – ответила женщина.

– Настасья? – опешила Лёшка. – Вы – Настенька?!

Женщина вздохнула.

– Когда-то меня звали так. Но давно. Ты-то откуда знаешь?

– Портрет я ваш вчера видела на выставке картин, он так и называется «Настенька». Слышали про галерею «ВладАрт»?

– Нет. Я по галереям не хожу да и в город нечасто езжу.

– А портрет? Как же портрет? Неужели не ваш? Вы художника Владимира Петровича знаете?

– Когда-то знала. Но это было давно, с тех пор я его не видела.

– Но вы позировали ему, когда здесь студенты были?

– Позировала, – коротко ответила женщина и пошла дальше, но Лёшка ухватила её за руку и попросила:

– Пожалуйста, расскажите мне, как и что с вами было. Мне очень-очень хочется это знать. Вы ведь на том портрете не просто красивая, но и очень счастливая. Ведь так?

Женщина поставила на землю сумки и внимательно посмотрела на девочку.

– Ладно, тебе скажу. Только всё давно в прошлом, будто не в моей, а совсем в другой жизни. Любовь у меня была.

– С Владимиром Петровичем?

– Нет, что ты! – Она улыбнулась, и лицо её просветлело. – Совсем с другим человеком. С Пашей.

– С Павлом?! С тем, кого подозревали в краже иконы?

– С ним. Знаешь, я не ходила тогда – летала. Состояние невесомости было. Не знаю, как тебе его передать.

– Представляю, – сказала Лёшка. – А он вас любил?

– Ещё как! А потом уехал – и всё.

– И вас с собой не позвал?

Настасья усмехнулась.

– Как же, звал. Только я сама не поехала. Сама посуди, кто я там, в городе? Это тут я красавица, лучше всех, а в Москве – никто. Там много грамотных, умных и тоже красивых. А Паша – он же легкомысленный был, я бы очень скоро ему надоела, с лица ведь, как говорится, воды не пить. Мне Степан объяснил, что мы с Павлом не пара.

Заметив недоумённый Лёшкин взгляд, женщина пояснила:

– Степан – ухажёр мой тогдашний, а ныне муж. Я ведь с Пашей от него втайне встречалась, но кто-то ему записку с мальчишками передал, и в ней было сказано: «Уговорите её остаться, с Павлом она пропадёт». И Степан меня убедил, что с ним мне будет лучше, чем с Пашей, пообещал меня всю жизнь беречь и любить. Так оно и случилось. Степан как был надёжным, так таким и остался. Я, как говорится, за его спиной как за каменной стеной. А Паша, кстати, до меня с другой девушкой встречался, очень красивой и образованной, как и он, её Анной звали.

– Она и сейчас… – Лёшка хотела сказать, что и сейчас Анна очень красивая, но осеклась и проговорила: – Они и сейчас встречаются.

– Вот видишь? Каждому своё. Не для меня их яркая жизнь. Моя – спокойная. Я на бухгалтера выучилась, тут работаю на маленьком предприятии. Дом, семья, всё как у людей, как положено. И я счастлива. Веришь?