Надо сказать, что в период «роялизации» истории тюдоровской Англии (должен признаться, что я и сам не избежал подобного греха) наиболее притягательными объектами научных изысканий являлись колоссальные фигуры Генриха VIII и Елизаветы I; именно по этой причине восстание, произошедшее в период недолгого царствования Эдуарда VI, сына короля Генриха, не вызывало у исследователей особого интереса. Тем не менее этот важнейший – и явно недооцененный – исторический эпизод давно уже будоражил мое воображение.
В «Мертвой земле», как и в других моих романах, сюжет базируется на исторических источниках, в данном случае весьма разрозненных, фрагментарных, противоречивых и далеко не всегда достойных доверия. Например, мы не имеем даже отдаленного понятия, как выглядели Роберт Кетт и его помощники. Описывая ежедневный быт повстанческого лагеря на Маусхолдском холме, я был вынужден призвать на помощь фантазию, которая, надеюсь, породила немало любопытных картин.
Предпосылки: класс и статус
Для того чтобы понять, что произошло в 1549 году, мы прежде всего должны обратиться к структуре английского общества того времени. Наиболее заметная разграничительная линия пролегала между классом «джентльменов», свободных от необходимости работать, – таких насчитывалось около 2000 человек – и всеми остальными. Впрочем, состав этого класса тоже был неоднородным: внутри его существовали обычные джентльмены, рыцари и представители высшей аристократии, весьма неохотно подчинявшиеся так называемым сумптуарным (то есть направленным против излишней роскоши в обстановке, одежде, еде и прочем) законам[11]. Необходимо также отметить, что принадлежность к классу джентльменов определялась не только размером состояния, но и следованием целому ряду определенных правил поведения. По словам Томаса Элиота, «джентльмену надлежало быть более терпимым, любезным и мягким, чем человеку низкого происхождения, занятому тяжелым трудом»[12]. Так, по крайней мере, считалось в теории.
В те времена бытовало убеждение, что подобное социальное устройство было учреждено на земле самим Богом. Как говорилось в одной проповеди, произнесенной в 1547 году, «Всемогущий Господь создал все сущее и учредил разумный порядок вещей… Согласно этому порядку, некоторые стоят высоко, а другие низко; кому-то суждено быть королем или принцем, а кому-то их верным подданным… Сам Бог предопределил так, что в мире есть господа и слуги, богатые и бедные»[13].
Социальное устройство общества зачастую сравнивали с человеческим телом, где король является головой, представители высших классов – руками, а простолюдины – ногами[14]. Сэр Томас Смит заявлял, что все люди подразделяются на четыре сорта: джентльмены, состоятельные горожане, йомены и ремесленники, а также наемные работники. Лишь представителям первых двух классов позволено занимать государственные должности, хотя йомены (процветающие мелкие фермеры) могут пользоваться определенным влиянием в своих деревнях и городах и таким образом «возвышаться над прочими людьми низкого звания». Смит также полагал, что в деревнях простолюдинам дозволительно занимать посты церковных смотрителей и констеблей. В ту пору подобное заявление можно было счесть довольно смелым[15].
Экономические перемены, происходившие в Англии, несомненно, способствовали изменению структуры общества. Еще в XV веке начался процесс огораживания, то есть превращения пахотных земель в пастбища для овец, шерсть которых являлась весьма дорогостоящим товаром. Это привело к возникновению нового класса, сельского дворянства. К середине шестнадцатого столетия во многих графствах, в том числе и в Норфолке, активно набирал силу молодой и напористый сельский капитализм[16]. «Огораживания» затянулись на несколько веков и охватили всю страну; даже в восемнадцатом столетии захват крупными помещиками общинных земель оставался серьезной политической проблемой. В период правления Генриха VIII, когда власти выставили на продажу бывшие монастырские угодья, возник новый земельный рынок.
Согласно мнению Карла Маркса, капитализм возник вследствие кардинальных изменений в землевладении и товарно-денежных отношениях, которые Англия пережила в период с 1450 по 1600 год. Окончательное освобождение крепостных, произошедшее ранее, повлекло за собой, как утверждает Маркс, появление класса мелких крестьянских собственников; к середине XVI века класс этот был уничтожен крупными землевладельцами. Современные исследователи во многом с ним согласны, хотя и отмечают, что Маркс полностью игнорировал возникновение класса процветающих фермеров, или йоменов[17]. Как замечает Джейн Виттл, «то был весьма длительный период, когда феодализм уже отступил в прошлое, а капитализм еще не набрал силу»[18]. В шестнадцатом столетии крепостничество – закрепление крестьян за землями, принадлежавшими тому или иному лорду, – еще продолжало существовать во многих графствах, включая и Норфолк[19].
И все же «наемные работники», о которых пишет Томас Смит, не были полностью лишены прав. В 1525 году, когда Генрих VIII ввел новые налоги, протесты, вспыхнувшие в Восточной Англии, заставили его пойти на попятный[20]. Впрочем, подобные примеры достаточно редки. Отметим, что в 1525 году простолюдины и элита выступили здесь заодно, поскольку проблема касалась и тех и других; впоследствии точно так же произошло во время Северного восстания 1536 года, хотя в нем джентльмены участвовали менее охотно[21]. Так или иначе, государство всегда располагало силами, достаточными для того, чтобы подавить самый масштабный крестьянский бунт, подобный восстаниям Уота Тайлера (1381) или Джека Кэда (1450).
