Васи потребовали от Тани объяснений, но Таня заявила, что она сама видит эти грибы в первый раз и, не представляет себе, как они могли туда попасть. Я, хотя и был свидетелем Таниного преступления, все же решил ее не выдавать – ведь она хотела как лучше. После обеда Витя с москвичами ушли гулять, а остальные разместились на любимом впоследствии месте Васей, женщин и детей – солнечном бережке с приятной травкой и молодыми елочками. Попили молока с хлебом и медом и разлеглись на спальниках. Тут Таня вяло поинтересовалась у Олега, собирается ли он, в конце концов, ставить палку в палатке (имелась в виду поломанная стойка). После некоторого лаг-периода все начали неприлично реготать. Олег сидел потерянный (что бывает крайне редко) и не знал, как реагировать. После отдыха начали жарить грибы. Оля Винниченко их почистила, а я жарил – по всем правилам, на сале, с луком и чесноком. Получилось неплохо. Сели ужинать. Грибы решили под белое вино, которое в действительности оказалось розовым, так как Гена примерно 5 литров красного слил в одной канистре с 15 л белого. Мы с Олегом с трудом вытащили канистру и отлили 2 литра вина, а затем легкомысленно оставили ее под елкой. Вина оказалось мало, поэтому гоп-компания во главе с Gross-Витей развела спирт (самогон был допит еще утром). Повторялась вчерашняя история. Я сел у костра выпить чаю с травами. Рядом сидели Олег с Васей Ермаченко, Оля Махорина и с состраданием наблюдали, как Гена добирается от стола к палатке. Он шел очень медленно с большим внутренним напряжением, выставив руки вперед. Перед небольшой канавкой он остановился и долго готовился ее перешагнуть. Наконец, собравшись с силами, он сделал решающий шаг и, оказался возле своей палатки, а затем минут пять целился у входного отверстия палатки (1,5 х 1,5 метра). Затем я ушел спать. Где-то в середине ночи заполз Витя, сам (!), без по-сторонней помощи залез в спальник и затих. А мне всю ночь снилось, что враги замуровали меня в винном погребе. Утром опять ранний подъем. Из палатки выходит позеленевший Витя – у него изжога. Я привычно киваю на канистру – Витю передергивает. Он хочет только чая и ничего, кроме чая. После завтрака Коля, Олег и Гена опять едут за бараном. Я с Васей Распутиным, Олей Махориной и Таней идем за Сирет. Грибов нет. Залезаем на живописные скалы, высотой 60–80 метров – прекрасная смотровая площадка. Внизу долина Сирета. Вася резвится – лазит по скалам, прячется в пещерку, и девочки его ищут. Спускаемся к реке. Мы с Васей купаемся, девочки загорают. Затем обед. Оказывается, забыли хлеб, и Вася готов утопить обеих представительниц прекрасного пола тут же в Сирете. Кое-как доедаем ветчину без хлеба с луком и помидорами. Мы с Васей делаем плотину для поднятия уровня реки, затем купаемся, Вася из воды вообще не вылазит. Надо сказать, что вода уже прогрелась градусов до 12. Ниже по течению находим глубокую яму, где можно даже немного проплыть, и снова купаемся. Оля с Таней загорают. Возвращаемся домой и я, как обычно, ухожу в ближайший лес добрать грибов. Барана еще не привезли. Нахожу первый белый гриб – в массах воодушевление. Вечером баран. Гросс-Витя – он дежурит – важно разделывает мясо, засыпает его в огромный котел, режет лук, чеснок. Все с уважением ходят вокруг и оказывают ему мелкие услуги. Возле костра суетится Витя-москаль – он тоже дежурит. Витя делает, по его словам, биш-бармак (бэс-бармак), а в дей-ствительности просто тушит мясо с овощами. Получается, тем не менее, очень вкусно. Я иду в палатку москвичей за красным вином, но оказывается, что оно (ок. 6 литров) уже закончилось! Захожу к Олегу за канистрой с красным. По пути задеваю 20-литровую канистру с "белым". Она издает подозрительный звук и легко опрокидывается. Это меня удивляет – еще вчера, я ее с трудом поднимал. Открываю – на дне плещется не более пол-литра вина. Следовательно, за 1 день выпили около 25 литров вина, то есть 3/4 наших запасов. Теперь я начинаю понимать, откуда у Вити изжога и отвращение ко всякого рода винам. Мы с Олегом встревожено совещаемся и налагаем арест на остатки спиртного. Вино я забираю к себе в палатку и отливаю строго по 2 литра на день. Баран получился очень вкусным и пошел хорошо. В честь Вити и Коли были провозглашены персональные тосты. Мы его доедали впоследствии еще два дня, готовя на базе остатков новые блюда – суп, макароны и т.д. Вечером инициативная группа опять нажралась. Допились до того, что вместо водки пьяный в сиську "вуйко" начал разливать уже воду. Причем никто уже толком не разбирал, что же он собственно пьет и только многоопытный профессионал Витя-москаль заподозрил неладное и, с отвращением выплеснув из кружки "эту гадость" под стол, потребовал немедленной замены. Гросс-Витя, животом оттеснив Колю с разлива, взял процесс в свои руки, после чего подобного безобразия уже не случалось. Пили как-то неаккуратно. Водка разливалась без всякой меры, на пьяный глаз во все наличные кружки, даже те, которые никто не использовал. Каждый брал первую попавшуюся кружку, которую удавалось захватить после разлива. Некоторые, в частности, Коля и Витя-москаль, ухитрялись под один тост выпить 2–3 раза (быстро выпитая рюмка не считается налитой). Это приводило к мелким недоразумениям. После ужина Гросс-Витю лечили от изжоги. Он улегся вдоль бревна, и Нина дала ему горсть таблеток, в их числе и активированный уголь. Для запивания лекарств она взяла со стола кружку с разбавленным спиртом, полагая, очевидно, что Витя никакой другой жидкости в рот не берет. Витя доверчиво принял кружку, выпил, поперхнулся, вскочил с бревна и, ругаясь и размазывая уголь по лицу, побежал к ручью полоскать рот.
Большой поход
В четверг, наконец, осуществилась моя идея – сходить в однодневный поход по горам. С вечера собирал коллектив – вызвались оба Васи и Олег. Утром, зайдя в палатку, я понял, что поднять Васей – дело безнадежное. Вася Ермаченко на мой вопрос сонно промычал, что, конечно же, он идет, но только после 12 (было 8 утра), когда солнышко поднимется и подсушит росу на травке. К другому Васе я не подходил, так как меня предупредили, что первое движение Распутина в ответ на попытку его будить – “маваши” в голову. Пошли мы с Олегом. Следом увязались москвичи с Гросс-Витей – они собирались взойти на водораздел с нами, но затем
