решил рискнуть вторжением Виллероя в Голландию и днем и ночью совершить поход от Северного моря до Дуная (май - июнь 1704 года), чтобы спасти Вену. Сделав вид, что ищет переправу через Мозель, он двинулся на юг вдоль реки, заманивая Виллероя в параллельное движение на другом берегу. Затем внезапно у Кобленца он повернул на восток, перешел Рейн по плавучему мосту, спустился к Майнцу, переправился через Майн к Гейдельбергу, перешел через Неккар к Раштадту. Теперь он осуществлял важнейшие соединения с подкреплениями из Голландии, с императорской армией под командованием Евгения Савойского и с армией под командованием маркграфа Баден-Бадена Людовика Вильгельма I. Французы и баварцы были поражены, обнаружив Мальборо так далеко от позиций, на которых, как ожидалось, его удержит Виллерой. Марсин, Таллард и курфюрст Баварии собрали 35 000 пехоты и 18 000 кавалерии между Лютцингеном и Блиндхеймом (Бленхеймом) на левом берегу Дуная. Там 13 августа 1704 года Мальборо и Евгений с 33 000 пеших и 29 000 конных вступили с ними в бой, который Франция пытается забыть как битву при Хёхштедте, а Англия празднует как победу при Бленхейме. Превосходящая кавалерия Мальборо одолела французский центр и оттеснила разгромленную армию Талларда в Бленхейм, где ее уцелевшие 12 000 человек сдались, а сам Таллард попал в плен; затем всадники Мальборо поскакали на помощь тяжело наседавшему справа Евгению и помогли ему заставить Марсина организованно отступить. Людские потери были велики: 12 000 раненых с союзной стороны, 14 000 - с франко-баварской. Капитуляция двадцати семи батальонов пехоты и двенадцати эскадронов конников пошатнула репутацию французского оружия. Баварский курфюрст бежал в Брюссель; Бавария была занята императорской армией; почти триста квадратных миль местности были очищены от французских войск. Леопольд благополучно вернулся в свою столицу.
4 августа англо-голландский флот отметил очередную дату в истории, захватив бесплодную Гибралтарскую скалу. Англичане превратили ее в крепость, которая на два столетия сделала их хозяевами Средиземноморья. Не зная, что все решено этими двумя победами, война продолжалась еще девять лет. Английский флот взял Барселону (9 октября 1705 года); союзная армия защитила восстание Каталонии против Филиппа V и утвердила эрцгерцога Карла в Мадриде под именем Карла III (25 июня 1706 года). Но вид австрийцев и англичан, правящих страной, пробудил испанцев от их беспросветного оцепенения; даже церковники призывали их к сопротивлению. Крестьяне вооружились, как могли, и перерезали союзную линию коммуникаций между Барселоной и Мадридом; английский герцог Бервикский Джеймс Фицджеймс, родной сын Якова II, возглавил франко-испанские войска с запада, отвоевал Мадрид для Филиппа V (22 сентября) и прогнал эрцгерцога и его английских "еретиков" обратно в Каталонию.
Тем временем Мальборо, преодолев политические препятствия в Лондоне и Гааге, собрал армию из 60 000 англичан, голландцев и датчан и двинулся в Испанские Нидерланды. 23 мая 1706 года он встретил главную французскую армию в 58 000 человек под командованием Виллероя при Рамильи, недалеко от Намюра. В экстазе битвы, забыв о том, что генералы должны умирать в постели, он бросился вперед и был сбит с лошади. Его адъютанту, помогавшему герцогу сесть на другого коня, пушечным ядром снесло голову. Мальборо оправился, перестроил свои войска и привел их к очередной кровавой победе; его армия понесла потери в 5 000 человек, а французская - в 15 000. Он продвинулся вперед, преодолевая незначительное сопротивление, и захватил Антверпен, Брюгге и Остенде; там у него была прямая линия связи с Англией, и он находился всего в двадцати милях от Франции. Шестидесятидвухлетний маршал Виллеруа удалился в свое поместье в печали, но без упреков со стороны короля, который с грустью сказал ему: "В нашем возрасте удачи больше не будет". 55
Везде, кроме Испании, французы были в опасности или отступали. В Вене двадцатисемилетний Иосиф I сменил (1705) своего отца на посту императора и оказал энергичную поддержку своим генералам. Евгений Савойский изгнал французов из Турина (1706), а затем и из всей Италии (1707). По Миланской конвенции герцогства Милан и Мантуя стали частью Австрийской империи, и правление мантуанских Гонзагов, начавшееся в 1328 году, подошло к концу. Неаполитанское королевство, долгое время являвшееся вице-королем Испании, в свою очередь перешло под руку Австрии, хотя формально продолжало оставаться папской вотчиной. Папские государства оставались папскими с разрешения императора, чьи немецкие войска прошли по ним против воли беспомощного папы. 56 Венеция и Тоскана сохранили шаткую независимость.
Людовик XIV стал другим человеком. Гордость власти почти покинула его, но он сохранил спокойное достоинство своего государства. В 1706 году он предложил союзникам условия мира, которые пятью годами ранее они, возможно, с радостью приняли бы: Испания должна быть сдана эрцгерцогу Карлу; Филипп должен довольствоваться Миланом, Неаполем и Сицилией; заградительные города и крепости в Испанских Нидерландах должны быть возвращены под контроль голландцев. Голландцы были настроены на переговоры; англичане и император отказались. Людовик устало перешел к набору новых армий и взиманию новых налогов; даже крещение и браки, чтобы быть законными, теперь должны были облагаться налогом. Население Франции, доведенное до отчаяния нищетой, само крестило своих детей и заключало браки без помощи священника, хотя потомство от таких союзов официально клеймилось как незаконнорожденное. 57
Восстания вспыхивали в Кагоре, в Кверси, в Пкригоре; крестьянские толпы захватывали городские учреждения и замки сеньоров. Живые скелеты (squelettes) голодающих людей жались к воротам Версаля в поисках хлеба; швейцарская гвардия прогоняла их. На стенах Парижа появились плакаты, предупреждавшие Людовика, что во Франции все еще есть равальяки - то есть люди, готовые убить короля. 58 От новых налогов отказались.
В начале 1707 года маркиз де Вобан, чья военная инженерия стала важнейшим элементом французских побед поколением ранее, на семьдесят четвертом году жизни опубликовал предложение о справедливом налоге - Projet d'une dîme royale. Он описал бедственное положение Франции: "Почти десятая часть народа доведена до нищеты, а из остальных девяти десятых большинство скорее в состоянии получать благотворительность, чем давать ее. . . . Несомненно, что зло доведено до крайности, и если не предпринять никаких мер, народ впадет в такую нищету, что никогда не сможет оправиться". Он напомнил королю, что "именно низший класс народа своим трудом и промышленностью, своими взносами в королевскую казну обогащает государя и его королевство"; однако "именно этот класс теперь, из-за требований войны и налогообложения его сбережений, вынужден жить в лохмотьях и разрушающихся коттеджах, пока его земли лежат под паром" в отсутствие его рекрутированных сыновей. 59 Чтобы облегчить положение этих наиболее производительных классов, Вобан, переняв некоторые идеи у Буагильбера, предложил отменить все
