за руку.
— Зачем? Помочь мне принять ванну и переодеться можешь и ты. Разве не так?
Я спрыгнула на пол и встала напротив мужа. Граф окинул меня сверкающими глазами и неожиданно подхватил на руки.
— Заманчивое предложение… Пожалуй, не стоит отказываться…
Моего отсутствия в Версале, кажется, никто и не заметил. Лишь король поприветствовал меня и поинтересовался моим самочувствием. Раньше я бы безусловно обрадовалась этому, но сейчас сочла это не более чем за простые слова, подобные фразе: "Как дела?", что мы произносим при встрече. Почему? Просто, в течение целого года, находясь в непосредственной близости от Версальской суеты, я поняла почему Джек ненавидит это общество. Я видела, как отверженных королём людей (просто из-за того, что они надоедали ему) отвергало всё высшее общество. Друзья? Здесь нет такого понятия. Пока вы в милости у короля — их у вас много, а как только он отворачивается от вас о вас забывают все. Да и паутина интриг и сплетен всё время норовит запутать своими липкими сетями, не дав ни единого шанса высвободиться и остаться в живых. Светское общество подобно африканскому племени людоедов, только что не ест человеческое мясо, а пожирает душу. Впору даже писать книгу "путеводитель по светскому обществу" под одноимённым названием "Как остаться в живых". Могу заверить: мало кто возвращается из "съеденных". Многих либо настигает яд (это в Париже как будто вошло в моду: травить друг друга всевозможными ядами, самыми изощрёнными способами), либо нагоняют королевские драгуны и кидают в Бастилию (откуда прямой путь если не на виселицу, то только на тот свет после долгих лет мучений, потому как сбежать оттуда практически не возможно), либо они становятся изгнанниками в своём поместье или замке (это в лучшем случае).
Для меня же Версаль лишь место, где можно потанцевать и послушать смешные сплетни, которыми дворец наполняется довольно быстро. Что же касается остального… настоящих людей в Версале нет. Живая жизнь лишь вне стен этого чудесного дворца, а внутри он кишит змеями и крысами, шипящими тебе в спину и распространяющими сплетни тебе в след. Джек прав — лучше уж никогда не нырять с головою в Версальские омуты. Так, быть где-то поблизости, дабы неприятности не подкрались неожиданно, ещё можно, но об остальном — даже не сметь помышлять.
Покинули бал мы в районе одиннадцати вечера. К тому времени уже все стали кто разъезжаться по домам, а кто — расходиться по отвеленным им поеоям.
По тёмным улицам Парижа сновали туда-сюда чёрные тени и я прижалась поближе к Джеку, хотя и сидела в тёплой и уютной карете. Лишь в нескольких окнах домов дрожал неровный свет. Проезжая мимо одного из одиноких бедных домов я увидела в окне фигуру художника и крикнула кучеру:
— Остановите!
Карета дёрнулась и замерла. Я, правда, едва не свалилась с сидения от резкого "торможения". Джек обеспокоено воскликнул:
— Тебе не хорошо?
— Нет, я хорошо себя чувствую! Пойдём, я хочу посмотреть на картину!
— Бог мой, Каролина! Ты с ума сошла! Кто же в такой час гуляет по улицам? Ты же знаешь…
— Ты что, боишься местных разбойников? — хитро прищурилась я, прекрасно зная как он отреагирует на мои слова.
— Кто — я? Ещё чего! Я за тебя волнуюсь!
— Джек, твоя жена под охраной "воровского" колечка, так что тебе не из-за чего переживать.
— Боюсь, это колечко вряд ли кто будет разглядывать сейчас в полутьме. — резонно заметил Джек и вздохнул: — Ладно, пойдём. С тобой всё равно бесполезно спорить.
Он вышел из кареты, помог выбраться мне и мы направились к дому художника.
Гортран Левуле, художник, удивился, увидев нас на пороге своего жилища, но немедля пригласил в дом.
— Мадам, месье… простите мне мой внешний вид… — пробормотал он, вытирая перепачканные краской руки о свой фартук. — Я не ожидал вас…
— Ничего страшного!.. — отмахнулась я и улыбнулась. — Скажите, а как скоро будет готов портрет моего мужа?
— А, в общем-то, уже всё готово… Я только хотел для начала показать его вам… Может быть, ещё что-нибудь доделать…
— Готово? О, это чудесно! — и я едва не запрыгала от радости. — А можно сейчас посмотреть?..
— Да, разумеется… — мужчина перевёл взгляд с меня на графа. — Ваш муж пойдёт с нами или…
— Я подожду здесь. — немедля ответил Джек и отошёл к окошку. Он знал, что картина — сюрприз для него.
Мы поднялись на второй этаж и очутились в просторной комнате, вдоль стен которой стояли где-то прислоненные друг к другу, где-то прислоненные просто к стене картины, несколько чистых холстов, мольберты, а на полочках стояли баночки с красками, кисти и карандаши. Гортран Левуле подвёл меня к одному из мольбертов, на котором стояла большая картина.
— О, выше всех похвал, месье Левуле! — восхищённо воскликнула я. — Она превосходна! Мой муж здесь такой настоящий…
— Вы уверены, что ваш муж не будет против, что на портрете он изображён не совсем в светской одежде?
— Против? — я засмеялась, слегка наклонив голову. — Нет, месье Левуле, он не будет против. Безусловно, ему очень идёт светская одежда, но… мне она не совсем по вкусу. Как это не глупо звучит, мне не нравится мужская мода и граф прекрасно знает это. Так что, думаю, у него даже не возникнет возражений. В конце концов, мне любоваться этой картиной, а не ему, — и я мило улыбнулась.
— Воля ваша, мадам. — ответил художник, тоже улыбнувшись. — Когда изволите забрать картину?
— А прямо сейчас можно?
— Безусловно. Вся сумма за неё вами уже заплачена, так что дело остаётся лишь за тем, чтобы забрать её.
— Хорошо. У меня ещё к вам один вопрос… Можно ли мне что-нибудь написать в уголке картины для своего мужа?
— Вы можете запачкаться, сударыня…
— Ничего страшного.
Художник вздохнул и через несколько мгновений я уже осторожно вырисовывала белой краской в правом нижнем уголке портрета несколько слов на французском языке: "Pour l'homme le plus aimé, pour mon cher mari. Je ne peux pas habiter sans votre amour. Avec l'amour, Caroline", а в конце добавила: "La comtesse Kroun d'Sjufen de Jessan de Tuolin".
Затем художник "упаковал" картину в бумагу и понёс её вниз. Увидев нас, Джек приподнял в удивлении брови:
— Ты хочешь забрать её прямо сейчас?
— А почему нет? Она закончена — чего ждать?
— Это можно было бы сделать завтра. Каролина, почему ты всё делаешь ни как все нормальные люди?
— Потому что я — ни как все. — и я гордо вскинула голову. — Да и вообще, зачем ждать до завтра, если уж мы всё равно
