мне бы удалось уничтожить эти машины. Более-менее. Но это заняло бы у меня время, а одержимый Львом Мистер сделал это за несколько секунд.
Цербер был рассудителен и насторожен — это подразумевало, что Немейский Лев был существом, по крайней мере, таким же грозным, как и он.
Одержимый Мистер был очень, очень опасен, и не только для машин или невинных людей.
У Моего Друга разорвалось бы сердце, если бы Мистер ранил или убил невинного.
А человеку, даже если это Мой Друг, может быть не под силу столько сердечных страданий.
Возможно, в этом и был смысл. Этот побег не был случайностью или причудой судьбы.
Это было нападение на Моего Друга.
Внезапно мне захотелось кого-нибудь укусить.
— Как скоро Лев достигнет полной силы? — спросил я.
— Не скоро, — ответил Цербер. — Он будет набирать силу по мере того, как будет убивать. Если я пойду по запаху, ты сможешь убедиться, что Твоя Тень не вмешается?
— Мы найдём Мистера, — твёрдо сказал я. — И мы спасём его.
— Мы найдём его, — согласился Цербер, хотя его голос был настороженным. — А там посмотрим.
***
Цербер взял инициативу на себя, опустив свою огромную голову к земле, и начал идти по следу. У него был отличный нюх. Я сам едва мог отследить путь Мистера, а мой нюх был лучше, чем почти у всех известных мне собак. Но Цербер был Большим Псом. Кроме того, у него было три носа, что, на мой взгляд, давало ему несправедливое преимущество.
Но всё равно. Пёс — это его нос, и носы Цербера были потрясающими. Он был намного круче меня, и это тоже было потрясающе.
Почти сразу после того, как мы отправились в путь, я почувствовал, что против нас действует сила — мягкая, но неумолимая, как гравитация, противодействующая нашему пути, как будто, куда бы мы ни бежали, нам приходилось подниматься в гору.
Теневая энергия пронизывала сам воздух, создавая условия для того, чтобы случайности складывались против нас — из-за неё грузовик, изрыгающий дым и зловоние на улице рядом с Цербером, попытался сбить нас со следа. Помимо этого, другие машины отвлекали нас своими болезненно громкими гудками, а порывы ветра, проносясь между зданиями, поднимали в воздух двадцать тысяч городских ароматов, чтобы скрыть след.
Из моей груди вырвалось рычание, и воздух вокруг меня замерцал светом, когда я направил свою волю против этой тени, увеличивая скорость, чтобы мчаться по правую сторону от Цербера. Эта была работа Моей Тени направленная на то, чтобы навредить Моему Другу, и от одной мысли об этом моя шерсть вздыбилась, а лазурный свет запульсировал и заискрился. Моё возмущение исторгло свет из моей шерсти в воздух вокруг нас, который расширился, чтобы защитить Цербера, окутав Легендарного Пса мерцающим спектральным синим светом.
— Вот! — прорычал Цербер. — Я нашёл след! Отлично!
Я рявкнул, посылая волны невидимой энергии света, текущие, как река, впереди нас, чтобы убедиться, что никто из бедолаг не пострадает от столкновения с полными решимости Адским Псом, и мы вдвоём пустились в безостановочный — ну, в основном безостановочный — бег.
Мы помчались из города на запад, минуя в темноте кварталы, парки и торговые центры. Всё больше моей воли уходило на то, чтобы склонить случайности в нашу пользу и беспроблемно проходить в тени мгновенно меркнущих уличных фонарей или между машинами, так, чтобы их фары никогда не светили на нас. Мы мчались из центра на окраины, из окраин в бывший пригород, мчались со скоростью, намного превышающей скорость большинства... ну, машин.
Адский Пёс бежал строго по прямой. Цербер перепрыгивал металлические ограды и немного отклонялся в сторону, чтобы обходить дома — деревянные заборы и хозяйственные постройки он просто игнорировал, и мы оставляли в них след из дыр размером с небольшой автомобиль.
— След становится всё более чётким, — сказал мне Цербер, и теперь я мог легко идти по нему сам. Мистер прошёл этим путём менее пяти минут назад. Мы остановились на окраине жилого района, где было полно голой земли и остовов деревянных рам. За ним простирались поля с рощицами деревьев, где начинались фермерские угодья Иллинойса и сельская местность.
Мы находились за пределами города.
— Вон та ферма, — прорычал Цербер. — Лев там.
Я задрал нос вверх и сказал:
— Я чувствую запах крови.
— Корова, — подтвердил Цербер. — Льву нужно убивать. Должно быть, его заставили воздержаться от убийства смертных, пока он не сможет восстановить свои силы из других источников.
В ночи что-то закричало. Возможно, это была корова.
Я вздрогнул.
— Что теперь?
Цербер молчал несколько секунд, прежде чем осторожно сказал:
— Давай сначала их вынюхаем.
Их? Ах да, конечно. Если Немейскому Льву помогли выбраться из Аида, было бы глупо полагать, что он был один. Осторожный подход казался наиболее разумным.
Мы двинулись вперёд, низко пригнувшись, насторожив носы и уши. Ферма была небольшой — квадрат, разделённый на участки. Два из них были полями, один — пастбищем, а на другом находился дом и хозяйственные постройки. Извилистый ручей, заросший деревьями, был единственным укрытием, и мы воспользовались им, чтобы подойти. Ветер дул прямо нам в носы, давая хорошее представление о том, что нас ждёт впереди, и благодаря этому начали подкрадываться к фермерскому дому и его постройкам на расстояние нескольких секунд резкого рывка
Мы затаились под прикрытием деревьев и кустарника, растущих у ручья, и я наблюдал, как нечто пронеслось через пастбище и врезалось в третью корову. Корова издала крик боли и зашаталась, и как же я был рад, что не мог отчётливо видеть, что там происходило с бедным животным. Оно билось, лягалось, стонало, а потом постепенно затихло, когда из него вытекла жизнь.
После этого тень метнулась к курятнику рядом с фермой. Птицы пронзительно закудахтали, но их кудахтанье закончились лишь слабым звуком, а что-то очень большое, с очень большой грудью, издало кашляющий звук, который всколыхнул траву и волной прокатился от фермерского дома.
— Нам надо спешить, — сказал Цербер. — Лев снова вспоминает, как правильно действовать в мире смертных.
Я глубоко вдохнул и сказал:
— В доме есть дети.
Цербер бросил на меня острый взгляд. Затем он наклонился вперёд, и я услышал сопение его дополнительных носов.
— Ага, — сказал он. — Так и есть. У тебя очень хороший нос для этого.
— Дети это важно, —
