– Я знал, что ты подойдешь ему, – сказал мистер Грейсон.
Даниэль взглянула на него.
– Вы имеете в виду, стану ему хорошей женой? – тихо спросила она.
Она не знала, зачем уточнила его слова, вместо того чтобы просто согласиться. Наверно, потому, что понимала: не такую женщину он выбрал бы для своего сына.
Он покачал головой:
– Я говорю не про объявление. Я знаю, что он придумал. Я знаю, что он разместил другое объявление, чтобы проучить меня. Но в ту минуту, когда я увидел тебя, понял, что ты именно то, что ему нужно. Ты непредсказуемая, поэтому только ты могла вытолкнуть его из зоны комфорта. Теперь все по-настоящему, да?
«Теперь все по-настоящему», – отозвались в душе Даниэль его слова.
Что есть «по-настоящему»? Что они действительно собираются пожениться или что у них отношения настоящие?
Но ведь Джошуа не любит ее. Он просто хочет наладить ее жизнь. И каким-то образом, исправляя ее жизнь, исправить свою. Возможно, в их отношениях меньше настоящего, чем у большинства людей. Зато они честные.
– Да, – прошептала она, – по-настоящему.
– Я знаю, что его расстроило мое вмешательство. Я не дурак. И я знаю, что он думает, будто я его не слышу. Но он был так поглощен своей болью… Я чувствовал, что ему снова надо кого-то полюбить. Он считает, что я не понимаю жизни, которая выходит за рамки того, что мы здесь имеем. – Он жестом обвел гостиную – маленькая, уютная, она, по сути, олицетворяла стереотип счастливой сельской семьи. – Но дело не в этом. Какая бы ни была жизнь, человеку нужна любовь. А мой сын нуждается в любви больше, чем остальные. Джошуа всегда был упрямым, с ним было тяжело. Мне никогда не удавалось вывести его на откровенный разговор. А ему очень нужен кто-то, с кем он мог бы поговорить. Кто-то, кто разглядит в нем что-то хорошее, а потом поможет увидеть это и ему.
– Любовь, – сказала Даниэль.
Слово-откровение, которого Даниэль старалась избегать.
Именно любовь была причиной ее сердечной боли, когда она смотрела на Джошуа. Когда была с ним. Или когда скучала по нему.
Встреча с ним пробудила в ее душе это прекрасное чувство.
Она полюбила его.
А он не полюбил ее в ответ. И это отсутствие любви стало причиной ее постоянной тревоги. Потому что в глубине души она знала: Джошуа она нужна, чтобы заменить свою девушку, отношения с которой у него не сложились.
– Каждый человек нуждается в любви, – сказал Тодд, – успешный бизнесмен или скромный фермер. Поверь мне. Это то, что составляет нашу жизнь. То, что заставляет человека двигаться дальше, когда урожай не растет и погода не благоприятствует. То, что вытягивает из темной ямы, когда не виден свет. Я рад, что он нашел свой свет.
Только он не нашел.
Это она нашла свой. А для него она была пластырем на ране, которая стала бы смертельной, если бы он в последний момент не приступил к лечению.
Она вздохнула.
– Я не…
– Ты готова ехать домой?
Даниэль подняла голову и увидела стоящего перед ней Джошуа. Как же сладко прозвучал его вопрос! Он спрашивал, готова ли она ехать в его дом и с ним, так, будто этот дом принадлежал ей. Будто он сам принадлежал ей.
Этот вопрос позволил Даниэль снова погрузиться в фантазии, в которых она жила с тех пор, как приняла его предложение.
– Конечно, – сказала она, вставая с дивана.
Она наблюдала, как он прощается со своей семьей, собирает Райли и перекидывает сумку с подгузниками через плечо, и с каждым мгновением убеждалась в том, что любит его.
Только ее любовь не была взаимной.
Настал день свадьбы.
Предполагалось, что венчание пройдет в баптистской церкви Купер-Риджа и на церемонию соберутся только члены семьи.
Местный кондитер Элисон Доннелли по просьбе Джошуа приготовила торт из «Поп-тартс». Он вполне допускал, что Даниэль пошутила, когда высказала эту идею, но ему очень хотелось ее осуществить. Ему нравилось что-то для нее делать. И что бы он ни делал – учил ее верховой езде, ублажал ее в спальне или готовил для нее разные блюда, – она всегда выражала глубокую и искреннюю благодарность. И ее признательность доставляла ему удовольствие. Он не мог притвориться, будто это не так.
В общем, Даниэль хорошо действовала на него.
Джошуа вошел в пустую церковь и оглядел круто уходящую вверх крышу и толстые изогнутые деревянные балки, протянувшиеся по всей длине и украшенные остролистом. Все выглядело готовым, и оставалось только дождаться начала церемонии.
Внезапно двери, ведущие в зал братства, широко распахнулись, и появилась Даниэль. Если раньше он думал, что она выглядит неземным существом, то сейчас она была неземной красавицей. Ее темные волосы были собраны сзади в пышный пучок, и вплетенные в них тоненькие веточки флердоранжа служили идеальным обрамлением ее лицу.
А платье…
Плотный корсет подчеркивал ее стройную фигуру, атлас на юбке переливался при каждом шаге. В руках Даниэль держала букет из темно-красных роз, сочетавшихся по цвету с тоном ее губной помады.
– Разве мне можно видеть тебя до свадьбы? – Это было единственное, что смог произнести Джошуа.
– Я тут уже давно. Я собиралась спрятаться, пока не начнется церемония. Сидеть в раздевалке. – Она покачала головой. – Но вдруг поняла, что мне нужно срочно поговорить с тобой. На мне уже было платье и все эти нижние юбки, не хватало одного, чтобы оно было вот таким. – Она пнула подол ногой, и тяжелый атлас всколыхнулся.
– Каким?
– В общем, тут нужен кринолин. Иначе юбка будет висеть, как увядший тюльпан. То немногое, что я выучила, когда представительница свадебного салона помогала мне утром одеваться. Но я хотела с тобой поговорить не об этом.
Джошуа ничего не понимал. Он не был экспертом в кринолинах, но тема казалась безобидной. Значит, что-то другое заставило Даниэль выйти к нему до церемонии.
– Тогда говори.
Даниэль сделала глубокий вдох:
– Хорошо. Сейчас скажу. Секундочку.
Он покачал головой:
– Даниэль Келли, ты ворвалась в мой дом с ребенком и отказывалась уходить, пока я не согласился дать тебе то, что ты хотела, поэтому не делай вид, будто ты боишься меня.
– Тогда было другое. Тогда я не боялась тебя потерять. – Она посмотрела на него, и ее глаза наполнились слезами. – А сейчас боюсь.
– Ты?
Он не мог представить, что эта храбрая, удивительно сильная женщина чего-то боится.
– У меня никогда не было ничего, что я хотела бы сберечь. Во всяком случае, до появления Райли. Когда он у меня появился, мне становилось страшно от мысли, что я могу его потерять. И сейчас со мной то же самое. Ты понимаешь, что у тебя общего с Райли?
