Что случилось той ночью на автобусной остановке на окраине города, не знает никто. Игоря нашли случайные поздние прохожие. Он был так избит, что до больницы его не довезли…
— Все эти семь лет, когда я поняла, что с ним происходит, мне казалось, что он упорно идет к такому концу. — Катя медленно пила холодный чай. — То, что он творил сам с собой, не дает думать о другом.
Ветврач приехала вечером. Посмотрев на Ассу, и послушав собачье сердце, она сказала Катерине:
— Не терзайте себя. Вы приняли верное решение. Кроме ран, здесь уже инфаркт.
Света увела плачущую Катю, а Гриша остался помогать доктору. Через пять минут они пришли в кухню.
— Я сделала вашей собачке укол, это наркоз. Она ничего не почувствует.
— Ей не будет больно, доктор? Я слышала, что усыпление — это очень страшно, что от лекарства животное задыхается в муках, просто этого никто не видит! — всхлипнула Катя.
— Не переживайте. Она будет спать и уйдет во сне, безболезненно.
Через пару часов они похоронили Аську в лесопарке. Гриша выкопал в песке глубокую ямку, положил в нее завернутую в старое одеяло собаку, забросал песком. А потом они с Тимуром прикатили большой валун и положили на холмик.
— Я больше никогда… Никогда не заведу собаку. Особенно такую…
* * *
С такими грустными, совсем не праздничными, воспоминаниями Катерина буквально на автопилоте добралась до «Приморской». На выходе столкнулась с мужчиной, так похожим на Игоря. Он догнал ее у эскалатора.
— Девушка, позвольте вам помочь, — потянул он из Катиных рук сумку.
— Нет, спасибо, мне не тяжело.
— Тогда можно вас спросить, почему вы так смотрели на меня в вагоне?
— А можно я не буду отвечать на ваш вопрос? — спросила Катерина, глядя ему в глаза. — Пусть это будет моей тайной, ладно?
— Ладно, — согласился незнакомец, — вы не посчитайте меня навязчивым, но что-то такое было в Вашем взгляде. Разрешите оставить вам мои координаты. Кто знает, вдруг потребуется — звоните.
Он сунул ей в карман визитку. Катерина удивилась: с чего бы это ей вдруг понадобилось звонить незнакомому человеку.
На выходе он старомодно поклонился ей и сказал:
— С новым счастьем вас в Новом году!
И растворился в толпе так быстро, что она даже не успела ответить ему. Из любопытства достала визитку. «Александров Сергей Александрович. Психолог. Психотерапевт». Катерина улыбнулась. «Ну вот, обзавелась собственным психоаналитиком!» Убрала визитку и поспешила на автобус.
Аня и Настя встречали Катерину на улице. Гуляли. Настя повисла на Катерине.
— Здоровая стала тетенька! — оценила она девицу.
— Настя, тащи Катюхину сумку в дом. А мы на лавочке посидим, — сказала вдруг Анна.
— Чего это мы на лавочке попы морозить будем, — начала было Катька, да язык прикусила, потому что подруга глазами ей показала: поговорить надо. — Да, Настасья, неси сумку. На самом верху в красном пакете — твой подарок. Чтоб не томиться, можешь его сразу взять.
Настя заорала «Ура!!!», цапнула сумку и понеслась к парадной. А подруги сели на лавочку-качель, оттолкнулись одновременно от земли и поплыли вдвоем над заснеженной землей, над пожухлой серой травой, которая жесткой щеткой высовывалась из-под снега.
— Катька, мы вчера встретились. — Аня зажмурилась, запрокинула голову. — Представляешь, случайно! Значит, все-таки судьба, а?
И Аня рассказала, как ползла вчера вечером из универсама с тяжеленной сумкой: шампанское к новогоднему столу, мандарины, яблоки, колбаса, рыба, огурчики, баночки с корейскими разносолами и пакет с картошкой.
— Как ишак! — Аня хохотнула нервно. — Все по-русски.
В голове у подруги щелкал калькулятор: сколько осталось денег после праздничных трат и хватит ли этого, чтобы дожить до новой зарплаты. Занятая своими мыслями, она завернула в темный двор, прошла под аркой несколько шагов и остановилась как вкопанная: дорогу ей преградил огромный пес. Черный, лохматый, с квадратной, размером со здоровенное ведро головой, с горящими глазами. «Мама дорогая!» — подумала Аня про себя, тихонечко повернулась вокруг своей оси и потрусила на освещенную улицу. Она не ощущала тяжести от сумки с продуктами. Только неудобство. Если б не сумка, можно было бы побежать. Хотя бежать опасно, собаки, она слышала, очень уважают бегущую мишень. И все-таки Анна попыталась побежать. Пес догнал ее в три прыжка, обогнал и снова преградил ей дорогу.
Видя, что собака не собирается на нее нападать, Аня осмелела и сказала ему:
— Кыш! Иди отсюда!
Пес замахал радостно хвостом и, припадая на передние лапы, запрыгал вокруг Анны. Но стоило ей двинуться с места, как он опять стал обходить ее.
— Ну что мне тут, ночевать, что ли, из-за тебя? — громко спросила Анна. Как в детстве. Когда громко, не так страшно. — Где твои хозяева?
Пес ответил ей.
— Правда-правда, Кать! Он так и сказал: «Гав!»
А потом задрал голову и залаял громко. Под аркой лай был гулким, как в подземелье.
— Тим! — услышала Аня и поняла, что это зовут псину, потому что он замолчал, повернул голову на зов и радостно начал лупить себя хвостом по бокам. — Тим! — Под арку влетел человек. Аня еще не разглядела его в темноте, но уже поняла, что это он. Тот, которого она так ждала все это время.
Мужчина подбежал к собаке, схватил ее за ошейник, потрепал слегка.
— Удрал, бессовестный! — Он повернулся к Ане. — Вы простите, он еще щенок, не слушается, как надо. Но он добрый и не…
Он замолчал, рассматривая Аню.
— Это вы? Аня, простите нас еще раз! Мы не хотели… — Миша-Шумахер засмущался. — Вернее, мы, конечно, хотели, но не так. Извините, я совсем запутался.
Аня отделилась от стены, и Миша увидел в руках у нее огромную сумку. Он подхватил ее легко, и у Анны по-настоящему груз с плеч слетел. Стало легко. Легко рукам, легко на душе. Внутри как будто плотину прорвало. И она вдруг стала говорить ему, что очень казнила себя все это время за то, что так оттолкнула его тогда. Что это не от нежелания общения, а как раз наоборот.
— В общем, Миша, я совсем запуталась. И сейчас, рассказывая вам все это, и тогда, когда мы с вами встретились в кафе, а я вела себя как последняя идиотка. Это, как бы вам сказать… Как в анекдоте, когда дедушка предложил бабушке молодость вспомнить и пригласил ее на свидание. А она не пришла. Знаете, что дальше было?
— Не знаю.
— Вечером он бабку спросил, почему она так поступила, а она ему кокетливо ответила: «А меня мама не пустила!» Вот так и у меня.
— Вас мама не пустила?
— Нет! — засмеялась Аня. — Просто я, как оказалось, дожив до такого возраста, совсем не знаю, как себя вести. И я, — Аня набрала воздуха и выдохнула, — я, кажется, первый раз по-настоящему влюбилась. Вот так.
