Приложение № 1 “Inflexible” у Александрии. 11 июля 1892г. (Из книги X. Вильсона “Броненосцы в бою”. Том 2. С.-Пб., 1897 г.)
В начале июля 1882 года сильная английская эскадра находилась в Александрии под командою адмирала Б. Сеймура. Эскадра эта была отправлена британским правительством для усмирения Араби-Паши, который как глава так называемой Национальной партии грозил стать главой Египта. Население Александрии, с незапамятных времен одно из самых неспокойных в мире, 11 июня произвело дикий бунт, ранив и убив насколько европейцев. Дела шли все хуже и хуже, и европейцы сотнями оставляли страну, между тем как английский флот был настороже.
Броненосцы “Invincible", “Monarch" и “Sultan" стояли внутри гавани, и сначала адмирал Сеймур поднял свой флаг на
“Alexandra", который сидел слишком глубоко, чтобы беспрепятственно войти в гавань. В то же время с судов было замечено, что укрепления, расположенные по южному берегу, были подкреплены египтянами и к ним добавилось много орудий. Укрепления эти, господствуя над судами, угрожали им.
Вооружение фортов продолжалось с самым откровенным бесстыдством, и при помощи прожекторов “Alexandra" можно было видеть, как на укреплениях прилежно работали солдаты.
Но адмирал Сеймур был не таков, чтобы его можно было обойти обманчивыми уверениями.
Английский флот у Александрии был внушительного размера, хотя в его состав не были включены несколько мониторов, типа “Devastation", которые, казалось, были осэбенно пригодны для сражения с фортами, будучи сильно защищены и вооружены. Флот почти полностью состоял из высокобортных судов с центральной или казематированной батареей, и будучи снабжен хорошими пушками и машинами, всецело годен для больших предприятий. Флагманское судно “Alexandra" имело вес залпа 2592 фунта. “Inflexible" представлял из всего флота новейший броненосец. На нем было четыре 81-тонных орудия в двух башнях, и он являлся первым в английском флоте судном, на котором была броня “compound". Вес залпа его орудий был 6880 фунтов, а орудия его, равно как и башни, приводились в действие гидравлическими приспособлениями.
С наступлением ночи суда заняли указанные им места. При входе в Corvette Pass – один из глубоководных каналов, ведущий в гавань, находился “Inflexible", в 3750 ярдах от фирта Мекс, причем одна башня его была изготовлена для стрельбы по Маячному форту, а другая – по Oom-le-Kubebe. С внешней стороны прохода Boghaz “Temeraire" стал на якорь в 3500 ярдах от Мекс, по которому он должен был стрелять. У берега, в 1000 ярдах от Мекса, находились “Penelope" и “Invincible", между тем как на 300 ярдов далее стал “Monarch". Эти три судна должны были вести главную атаку против форта Мекс.
В 4 ч пары были подняты, и команда, позавтракав, была вызвана по орудиям. Все были в прекрасном настроении духа, и являлось только опасение, что египтяне в последнюю минуту уступят. Но пыл наших моряков был подкреплен сведениями с марсов, что неприятель виднеется у орудий на фортах. Медленно протекали минуты в полнейшей тишине. Дисциплина на судах, как и следовало ожидать, была прекрасна, и тишина утра только нарушалась звоном машинного телеграфа и звуком передаваемых тихим голосом приказаний.
В 6 ч 30 мин раздалось приказание “зарядить обыкновенными снарядами". Снова пошли минуты ожидания. Наконец в 7 ч с “Invincible" был сделан “Alexandra" долго ожидаемый сигнал, приказывающий ей сделать выстрел в форт Ада с целью показать египтянам, что флот изготовился. Едва лишь замер гул от пушечного выстрела, как взвился на фок-мачте “Invincible" сигнал о начале действий.
Страшный грохот прервал тишину: это был оглушительный гул от выстрелов тяжелых орудий, шум громадных снарядов с “Inflexible", когда они со свистом колебали воздух, подобно производимому в отдалении поезду, стоял постоянный треск пушек Норденфельда. С бортов броненосцев выбрасывались большие клубы дыма, и в то же время от сотрясения дрожали суда, а на “Inflexible" были разбиты его шлюпки. Орудийная прислуга, как в былые великие дни, была раздета до пояса, хотя орудия, которыми они действовали, были не уменьшенные 18- или 32-фунтовые пушки, то были чудовищные создания Вулича. Матросы, пока дым не рассеялся, ложились в промежутках между залпами на палубу, следили за стрельбой с таким вниманием, как толпа зрителей в Этоне или Гаррау следит за состязанием. Удачные выстрелы встречались взрывами криков и аплодисментов, а промахи – насмешками. На марсах, возвышавшихся над плотной завесой из дыма, висевшей между судами и берегом, офицеры замечали места попадания снарядов и сообщали о том при помощи рупора комендорам.
