— Только не разбудите кого-нибудь, — попросил Эндрю.
— Я не собираюсь никого будить, — надменно поднявподбородок, заявила Энн и вышла.
Эндрю бессильно опустился в кресло. Так... Сейчас емупридется отвечать на миллион женских вопросов!
Энн вернулась через минуту с водой и чистой тряпкой.Поставив тазик на стол, она разорвала тряпку на несколько частей.
— Снимите эту окровавленную рубашку, я найду, куда ее деть.Вы ведь не хотели бы, чтобы ее увидел кто-нибудь посторонний, не так ли? — сказала она голосом, не терпящим возражений.
Может быть, она видит в нем всего лишь слугу, попавшего пособственной неосторожности в переплет, и в силу хозяйского великодушия опекаетего, как свою собственность? Если так, то он по мере сил постарается удержатьее в этом заблуждении.
Эндрю осторожно снял рубашку с засохшей кровью и бросил еена пол. Воцарилось тяжелое молчание, и он беспокойно поднял глаза.
Энн стояла с разорванными тряпками в руке и смотрела на негокак зачарованная. Ничего лишнего не было в его мускулистом теле. Множествошрамов покрывало кожу, а играющие мышцы выдавали в нем физически сильногочеловека, привыкшего к седлу и мечу. Тонкая талия, мощная грудная клетка,широкие плечи. От него так веяло мужественностью, что у Энн перехватилодыхание. Глаза их встретились, и что-то неуловимое изменилось в ихвзаимоотношениях.
Мучительным усилием Энн отвела взгляд и сосредоточилавнимание на тряпке, которую от волнения скомкала в руке.
— Сядьте... пожалуйста.
Голос у нее прозвучал слабее обычного.
Эндрю сел, глубоко вздохнув всей грудью, пытаясь остановитьволну того, что он назвал бы вожделением, но что, по сути — и онэто знал, — являлось чем-то большим.
Она подошла вплотную, и Эндрю пришлось стиснуть зубы, чтобыне издать ни звука, пока влажной тряпкой она смывала кровь с плеча и груди ипромывала рану. Движения ее рук были легки, но если пальцы случайно прикасалиськ обнаженной коже, оба вздрагивали.
— Леди Энн, я мог бы и сам все сделать, не стоило бы вамбеспокоиться.
— Тсс, Эндрю! — тихо сказала Энн. — Я срадостью окажу вам эту небольшую услугу. Кроме того, находясь в положениибольного, вы не сможете увильнуть от моих вопросов.
— Вопросов? — спросил он недоумевающим голосом.— Это насчет царапины, которую я получил, случайно столкнувшись со старымсвоим врагом?
— А за этим не стоит еще что-то... или кто-то?
Эндрю поднял глаза и пожалел о своей неосторожности. Легкаяулыбка тронула его губы.
— Нет, госпожа, это не была схватка из-за женщины.
— Об этом я и не думала.
Он повернулся всем телом, чтобы лучше видеть ее, но оназаставила его вновь сесть прямо.
— Сидите тихо, я уже кончаю. Я не стану пока докучать вамвопросами. — Она закрепила последнюю повязку. — Теперь все.
Эндрю тут же встал и поспешил уйти от ее ласковых рук инежного аромата ее духов... а заодно от этих невинно вопросительных глаз,проникающих в глубины его души. Первым делом он нашел чистую рубашку и, надеваяее, натужно ровным голосом сказал:
— Я чрезвычайно признателен вам за вашу милосердную помощь,леди Энн, но, если вас обнаружат среди ночи в комнате слуги, это не пойдет напользу вашей репутации.
— В комнате слуги! — повторила она. Отойдя нанесколько шагов, она резко повернула голову. — Хотела бы я знать,достойно ли вас это помещение.
— Не понимаю, мисс Энн. Я...
— Не надо, Эндрю!.. Достаточно! Хватит мне лгать!
Голос у нее стал серьезным. Неужели он вел себя настольконеуклюже, что позволил зародиться сомнениям в ее душе?
— Лгать? О чем?
— Эндрю... При каких обстоятельствах вы получили сегодняночью это ранение?
— Я уже говорил...
— Да, я помню все, что вы мне говорили, но ведь это быланеправда, разве не так? А, Эндрю?
— Есть некоторые вещи... о которых вам было бы лучше незнать...
— Чтобы не получить с этим знанием неприятностей? — спросила она. — Кого-то это может очень заинтересовать?
— Да, — сказал Эндрю неохотно.
— Кого?
Вопрос был задан тихо, но твердо.
— Донована Мак-Адама.
Он поймал ее взгляд, пытаясь прочесть мысли девушки.
— Но если мне, может статься, придется лгать ради вас,Эндрю, не думаете ли вы, что я вправе знать, для чего я это буду делать?
— Не говорить ничего, не означает лгать.
— Только не с Донованом Мак-Адамом. Вы не хуже меня знаете,что он не удовлетворится отговоркой.
— Он ваш враг, Энн.
— Полагаю, что нет, Эндрю. Ему нужны мир и покой, как и всемнам. Он хочет, чтобы его король прочно сидел на троне. Он заправляет большимиделами, и вряд ли война с женщинами входит в его намерения. Эндрю, он ваш враг!
Последние слова были произнесены с такой убежденностью, чтостало ясно: Энн уже поняла расстановку сил и роль в ней своего «домоправителя».
— Нет, он мне не враг. Просто на сегодняшний день он стоитна моем пути и на пути того, что мне предстоит сделать.
Энн медленно упала в кресло, словно ей изменили силы. Глазаее наполнились ужасом.
— Так... вы... шпион? Английский шпион? Господи! А как же Кэтрин...Эрик?..
Энн слишком ясно осознавала, какие последствия сделанное еюоткрытие может иметь для будущности ее семейства. В случае разоблачения Эндрюнечего было надеяться на милость Якова или Мак-Адама. Это означало смерть дляЭрика и Бог весть что для Кэтрин, и самой Энн.
Эндрю непереносимо было видеть ужас, написанный на лицебедной девушки. Упав на колено, он сжал ее маленькую ручку в своих огромныхладонях.
— Энн, все не так, как вы можете подумать. Поглядите наменя.
Их взоры встретились, и в глазах у нее он увидел страх иболь.
— Я ни за что бы не причинил вреда вам или вашему семейству,клянусь вам, Энн. Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы, наоборот, мнепоручено их устранить. Клянусь всем святым, Энн, я пришел не для того, чтобыобманывать и изменять. Мне нужно совсем не это.
Энн молчала. Наконец она заговорила:
— Кажется, я без конца задаю вам один и тот же вопрос, и неполучаю на него ответа. Кто вы, Эндрю?
— Я — сэр Уильям Френсис Эндрю Крейтон. При двореГенри Тюдора я играю примерно ту же роль, что и Донован при дворе Якова. И цельмоя — принести двум народам надежду, а не войну.
