Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
Эффект четвертой стены?
Да, я в это абсолютно поверила.
Вы часто говорите о так называемых недостатках в Вашем балетном образовании. Что Вы имеете в виду?
Школа – это прежде всего хорошие педагоги. Это как Яков Флиер был для Щедрина. У нас, к сожалению, такие педагоги были не у всех. Мне не слишком повезло, что я училась у Елизаветы Гердт. У Гердт учились и Е. Максимова, и Р. Стручкова. Но они, как и я, сами по себе. То, чего они достигли, не заслуга Гердт. Она говорила: спрячь тесемку. Разве в этом дело? Учителей дети не выбирают. Представьте, стоят тридцать детей у палки, и стоят все (!) неправильно. На первом пальце. А надо на мизинце. Знаете, у меня был в юности как-то очень трудный период. У меня ничего не получалось. Я прошу ее: «Елизавета Павловна, покажите, я никак не могу сама сообразить». – «А я не знаю, как и что тебе сказать», – отвечает она. Это хороший педагог? Такая скромная, тихая, а нахалка, потому что не имела права преподавать. Занималась я у ней шесть лет и только последний год была у М. М. Леонтьевой, которая меня немножко выправила. Даже меньше, месяцев восемь. А потом мы сами за другими сверстниками подсматривали, подглядывали. За теми же вагановскими учениками. Агриппина Яковлевна Ваганова, кстати, в свое время училась у того же педагога, что и Гердт, – у Чикетти. Педагогический дар? Я у Вагановой занималась полтора месяца. И на всю жизнь мне хватило. Я стала танцевать по-другому. Меня перестали узнавать. Гердт говорила: «Ты висишь на палке, как белье на веревке». – «А как надо?» – спрашивала я. «Не знаю», – отвечала она. Некоторые говорят: «Она вам руки дала». А чего же никому больше «не дала» за сорок – пятьдесят лет преподавания? Всех учат одинаково, а танцуют одна-две или никто. Бездарных вы не научите, сколько вы их ни учите. Ваганова же подходила и говорила всегда конкретно: «Переложи руку вперед». И все получалось. Ты уже не висишь. Если мне нравится, я и теперь подчиняюсь, как прилежная ученица. Так было с Бежаром. Преподавать надо конкретно. Если я вижу, что танцовщица падает, я ей подсказываю: сделай так, и все – она не падает. Часто вещи подсказываю технические. Как говорил Флиер Родиону: «Возьми подвинься на полсантиметра вправо», – и пассаж какой-то получался. И потом, конечно, про музыку говорю и про образ. Что ты делаешь, зачем делаешь.
Так что Ваганова – это моя незаживающая рана до сих пор. Я не успокоюсь никогда. Вы знаете, может, это и преувеличение, но потеря для меня Вагановой как педагога – это было как смерть Пушкина.
Пушкин и Ваганова? Сравнимы ли эти имена?
Для меня – да. Кстати, сейчас рассуждают: кто имя России? Кого только не называют! Но есть только Пушкин, только он. Все остальные были, и их нет, а он – есть и будет. И не в угоду политическому моменту.
Видели ли Вы игровой фильм «Школа»?
Да. Он может нравиться или нет, но он производит сильное впечатление. И то, что снято все совсем юными людьми и так правдиво, натурально, без нажима. И если верно говорят, что Путин поддержал показ фильма, то он молодец, трижды молодец. Мы привыкли, что если есть проблема, то ее нужно запретить. Я уже слышала многочисленные призывы – фильм надо запретить. Люди забывают, что наступило другое время. Мы с вами живем, я не перестаю это повторять, в чужое время. Это их время – молодых. Тех, кто делает этот фильм о своих проблемах.
А мы разве не живем и только стоим на обочине и наблюдаем?
Мы живем, но в их время. То, что было, мы знаем. А я хочу знать то, что мы еще не знаем. Чем они интересуются, как живут? Во что вылилось это воспитание: сначала все нельзя, а потом все можно.
И как поколения связываются?
Только не надо их искусственно связывать. Они сами свяжутся. Просто раньше жили другие люди. Было другое время, другие вкусы, взгляды на жизнь, другие приоритеты. Влияние старого поколения на новое и без того колоссально. Но теперь стиль жизни молодых – это протест всем прежним запретам.
Но мне кажется, Ваш интерес, да и любой другой интерес, все же свидетельствует о неосознанном контакте поколений. Или попытке, как в этом фильме, хотя бы для себя внутренне его установить. С миром поколения, где все так жестко и в то же время так зыбко. Все у них внутри еще неоформленное, неуверенное. Взгляды неопределенные, мечущиеся и никак не в состоянии ни на чем остановиться. Часто снизу вверх. Камера замечательно передает это «бултыхание», видит словно глазами ребенка или подростка искореженные лица взрослых…
Не знаю… по-моему, это замечательно. Хотя во все времена у молодых внутри бултыхалось, но нашему поколению этого не разрешали. Поэтому так интересно смотреть на тех, кому разрешили, так сказать, бултыхаться. Да, они ходят на экране, как у Андрея Вознесенского сказано, – «мини до самой челки». Да, потом удивляются, что насилуют. Но если девка идет полуголая, так парни не все же импотенты. Они открывают для себя жизнь без прикрас. Актеры естественные, не выдрючиваются. Им веришь.
Учителям да родителям в фильме вроде бы тоже все разрешено. Даже слишком, на мой взгляд. И по сути – никакой разницы между поколениями.
Человек не может стать другим «животным». Если он учитель и у него власть, а воспитания не хватает, то приходит вседозволенность. Раз начальник – может издеваться. Тем более над детьми, над малолетними. Я тебе сейчас покажу! Я тебя выгоню! А где нормальное человеческое отношение между взрослыми и детьми? А доверительность между матерью и дочерью? Ведь они должны дружить. Если же мать все время только лает, то у дочери никогда не возникнет доверия. Она замкнется раз и навсегда.
Вам не кажется, что герои фильма, тем не менее, некие «одноклеточные существа»? Перед нами школа невежества. В чем мы больше всего нуждаемся в наших непрекращающихся усилиях преодолеть тотальное невежество?
Начать надо с учителей, потому что они невежественны. Это хорошо показано и сыграно. Так было, к сожалению, в России всегда. Да, мы никак не можем справиться с невежеством. Мне кажется, не нужно только ничего говорить, надо самим быть другими – пример подавать. Тогда и дети другие будут. Только примером. Уважительное отношение – вот что влияет. Если человек благородный и уважительно относится к ученикам, тогда это воспитывает. Я в этом абсолютно убеждена. У нас был учитель математики Борис Алексеевич Нурик. Так он с четвертого класса обращался к детям на «вы». А у нас и взрослым тыкают. Это невежество. Рыба гниет с головы. Если учителя ученикам не товарищи и сами невежественны, то результата не будет никогда. Вспомним немцев тридцатых годов прошлого столетия: разложиться может человек любой национальности. Это сидит в человеке. Но если сравнить немцев «гитлеровской формации» и теперешних? Это словно бы другой народ – демократичный, цивилизованный. Все делает общество, нравственные приоритеты. Тогда и другое поколение вырастает. Вот вам более частный пример, что рыба гниет с головы. Почему в Мюнхене сейчас дети более охотно посещают оперу, а не балет? Потому что в городе более двадцати лет была во главе балета ужасно безвкусная, бездарная и завистливая тетка, Констанция Вернон, а теперь пришла на смену такая же. Поэтому и балетный уровень плохой и низкий в Мюнхене. Они и принимают чертте кого, и кому же это будет нравиться?
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
