– Смерть грабителям!
– Не надо в ноги – прямо в сердце предательское!
– Контрольный выстрел в голову, как в боевике «Шакал в черной маске». Бей, Барбос!
– Трупы – в кусты барбариса! – Надя-Сфинкс и здесь старалась нравиться Барбосову и визжала громче всех. Она тратила на визг силы и отставала от всей компании. Решила завтра сесть на диету – лишний вес лишает ловкости.
– В кустах найдут, лучше в канаву! – Оля опытная врушка, она знает: во всякой лжи главное – подробности. – Канаву к весне зароют бульдозером, там посадят клены и рябинки! А этих никто и не вспомнит! Домашние животные – святое! А они воруют, гады!
– Их подлые трупы обглодают дикие вороны и воробьи!
– Они сворачивают на узкую дорожку! Держите их! – поддерживал своих спасателей пес Степа. Он не зря кричал, он помогал своим друзьям. – Шила в мешке не утаишь! А я не шило! Меня не утаишь тем более! – В последнее время Степа увлекся не только анекдотами, но и народными пословицами. – Рука руку моет! Еще неизвестно, кто дурак!
– А давай воткнем кляп, его вопли хамские действуют мне на нервы! Давай воткнем кляп этому наводчику отстойному!
Они все успевали делать на бегу. Раскрыли мешок, низкий достал из кармана черную тряпку, сунул ее Степе в пасть и взвыл:
– Кусается, гад! Убить мало! – Он выдернул из мешка укушенную руку, кровь капала на снег. Длинный заботливо кричал:
– К врачу! Скорее! Брось ты этот мешок! Нам такой бизнес сто лет не нужен! Сбесимся на фиг!
– Нет уж! Мешок мы не бросим! Жирно им будет! – И показал здоровенную фигу догонявшим их шестиклассникам.
– А я так надеялась! – кричала им Агата. – Теперь у вас будет бешенство от укуса собаки! Смертельный случай!
Все смеялись и бежали все быстрее. Но похитители выскочили к остановке и успели нырнуть в отходивший троллейбус. Наверное, это был их день, а не шестого «Б».
Кондуктор возмутилась:
– Собаку можно перевозить только в специальной сумке! Ваша собака тем более невоспитанная! Она лает на весь салон!
Длинный сунул кондуктору сто рублей. Она замолчала, как будто ее выключили. Пассажир в клетчатой кепке выкрикнул:
– Коррупция! Взятка! Собака! Я все видел!
– Меньше видишь – лучше спишь, – огрызнулся низкий.
Троллейбус ехал своей дорогой.
У остановки топтался расстроенный шестой класс, к ним подоспел Харя – бледный, губы дрожали, он чуть не плакал.
– Степу похитили, – сообщил он неновую новость. Харя медлительный, это все давно знали.
Что делать дальше, было непонятно.
О Степе не было вестей уже два дня.
На собрании клуба бывших обиженных Кассирша рассказала:
– Сын не пришел ночевать. Впервые такое переживание. Позвонил по мобильному: «Приду завтра после школы», – и отключился. И я в отключке. И муж на меня орет: «Ты его распустила! В двенадцать лет такое позволяет!» А я ему свое: «Не пил бы ты, все бы шло путем!»
– Если бы ты, Кассирша, не повторяла ему каждый день по сто раз одно и то же, он бы, может, не пил бы, – редакторша Умница всегда права, но ее правота никому не помогает, а только раздражает.
– Ох, редакторша, не редактируй ты мою жизнь, ничего ты в ней не понимаешь. И в своей, думаю, тоже.
– Кассирша, не кидайся на человека, редакторша хотела как лучше.
– Почему все знают, что мне лучше, – проворчала Кассирша.
Сильная погладила ее по спине:
– Мне тоже дают советы, которые кажутся ненужными, а потом вдруг пригодятся. Не злись.
– Я не злюсь, просто мне не по себе. Поругались вчера с мужем, я поревела, потом умылась холодной водой и кремом намазалась, моя подруга Шурка говорит, что слезы сушат кожу лица.
– А потом-то сын нашелся? А то кожу лица сохранила, а сын-то где? – опять лезла Умница редакторша. – Объявился? – наседала она. Умница – ироническое прозвище, но она этого не замечает.
– Утром пришел, табачищем пахнет, а водкой – нет. Я и этому рада. Буркнул: «Собаку искал». Больше ничего не рассказал.
– У вас собака пропала? – Синеглазка сочувственно смотрит. – Я и не знала, что у тебя, Кассирша, есть собака. Все с ума сошли с этими собаками – у всех доги, пудели, таксы кривоногие. И носятся с ними люди, как с родными. А я считаю, надо любить человека, а не собаку.
Девчонки в углу несогласно завозились, молча слушали сегодня.
– Не нашу он искал, у нас и нет собаки. Только собаки мне не хватало. Не сказал – чью, уснул и спал до вечера. Был ли в школе – не знаю. Будила его – отмахнулся. Спит крепко, а в ушах наушники. – Она всхлипнула от жалости к себе, к сыну, слезы текли по щекам и сушили кожу ее лица.
Девчонки в углу не знали, что Барбосов ночью ходил на поиски Степы. Они прислушивались к каждому слову Кассирши, а сами помалкивали. Они-то хорошо знали, какую собаку искал Барбосов. Даже Лидка Князева на этот раз не вылезла со своими замечаниями.
Сильная сказала:
– Нечего плакать. Никто не умер. Сын вернулся, муж не наркоман, сама ты здоровая видная женщина.
Кассирша всхлипнула напоследок и притихла. Сильная предложила:
– Расскажу историю из семейной жизни, если хотите.
– Расскажи, Сильная, – попросили все, – твои истории всегда замечательные и утешительные.
– Слушайте. Я дружу с одной милой женщиной, она учительница в продвинутой школе, преподает русский язык и литературу.
– Литричка, – послышался хор голосов из угла.
– Девчонки, не звучать! – прикрикнула Сиреневая. – И слово дурацкое, человек их учит уму-разуму, а они придумали – литричка!
– В той продвинутой школе тоже наверняка так зовут, это знают везде, даже в других городах, – Агата заступилась за свою родную школу, – продвинутая, главное дело.
– Литература – литра, – вступила в беседу Василиса прекрасная, – а училка – литричка. Что такого обидного-то?
– Мы тоже продвинутые! Наша Курица все стихи на свете знает! – Это выкрикнула Надя-Сфинкс.
– Кто перебивает старших? Чему вас учат дома и в классе? – Сильная свела брови и погрозила пальцем всему углу, где сидели на полу девчонки. Но они знают, что Сильная не злая, только строгая, а это большая разница. И они еще немного пошумели:
– В продвинутых школах учатся богатенькие детки, там противно.
– Мы не завидуем, а так просто.
– И отметки ставят за деньги, – это Лидка, – пятерка – пять долларов, четверка – четыре.
– А двойка – два? – Надя-Сфинкс не упустила возможность куснуть Лидку. Морально, разумеется. Все засмеялись, взрослые тоже.
