Старая Александра молча опустилась перед пробитой пулями дверью на колени и стала молиться. По ее почерневшим щекам катились слезы…
Старая афиша
В конную секцию Василису привела Анжелика, дочь хозяйки. Правда, хозяйка, у которой Василиса снимала комнату на время практики, звала дочку просто Анькой, но, придя на конюшню, Анька превращалась в Анжелику, чему Василиса молча завидовала и из-за того еще больше злилась на свое, не поддающееся метаморфозам, имя.
Когда они вдвоем подошли к директору (он же тренер и завхоз), тот мечтательно смотрел на кусок пустыря, заросшего полевыми ромашками и колючим осотом.
– Игорь Васильевич, вот привела девушку. Она хочет записаться к нам в секцию.
Игорь Васильевич окинул взглядом хрупкую фигурку Василисы, отметив про себя, что любая лошадь ее сразу же сбросит. Но ему по финансовым соображениям во что бы то ни стало нужно было пополнить список участников секции, и он ответил:
– Отведи ее, Анжелика, к конюху дяде Косте. Пусть на первых порах ему помогает.
И, обращаясь к Василисе, продолжил:
– Лошадей-то хоть видела раньше?
Девушка несколько обиженно ответила:
– Я выросла в деревне. В детстве на лугу вместе со всеми каталась на лошадях.
Конюх, как выяснилось – Константин Андреич, особой радости не выказал при виде Василисы, а лишь проворчал:
– Лучше бы Васильич прислал конюха. Мне одному обслуживать пятнадцать голов тяжело! – И прихрамывая на одну ногу, пошел к жеребцу, который пасся на пустыре и тщетно пытался найти между осотом съедобную траву. Подойдя ближе к коню, девушка застыла. Она еще никогда не видела такого красавца!
Конь, несмотря на явные признаки старости, был красив. Белоснежная, без единого пятнышка, шерсть как будто искрилась под лучами солнца. Василиса, молчавшая от восхищения, очнулась и спросила:
– Константин Андреич, можно я угощу этого красавца сахаром?
И уже начала было протягивать на ладони кусочки рафинада.
– Не надо этого делать! – резко проговорил старик. Василиса вздрогнула и пугливо отдернула руку. – И вообще, что касается Ландыша, слушайся во всем меня!
У него особый режим.
После паузы дядя Костя уже более спокойно спросил:
– Зовут тебя как?
Василиса не любила свое имя. Она его стыдилась. Поэтому ответила невнятно, глядя куда-то вбок.
– Как-как? Повтори! – воскликнул конюх неожиданно взволнованным голосом.
– Василиса! – от обиды звонко повторила она. – Родители удружили. В честь моей прабабки так назвали.
Старик глядел на девушку во все глаза, затем, спохватившись, проворчал:
– Чем тебе имя не нравится? Во всех сказках – Василиса. Прекрасная, премудрая. А ей, видите ли, родители не угодили!
Бросая короткие взгляды на Василису и тяжелее, чем обычно, припадая на ногу, старик подошел к коню, взял его за узду и повел на конюшню. Василиса шла рядом, стараясь соразмерить свой шаг с шагом дяди Кости, отчего чувствовала себя неловко.
– Дядя Костя, так мне все-таки можно приходить и помогать вам? Я бы хотела ухаживать за Ландышем.
Отвечать старик не спешил, после паузы все же произнес:
– Приходи завтра. Сегодня Ландыш уже прогулялся. Да не думай, что будешь сидеть на нем верхом все время! Ландыш этого не любит. Старый он уже. За ним уход нужен.
Василиса возвращалась домой в приподнятом настроении и мысленно благодарила Аньку за ее совет. Ведь оставшиеся полтора месяца практики перед началом учебного года у нее пройдут интересно.
Анька в конной секции была с самого начала (целых три месяца назад!), а потому все признавали ее авторитет. За нею был закреплен молодой конь Ветерок, попавший в секцию по случаю развала соседнего колхоза. Анька, то бишь Анжелика, лихо скакала по полю, уверенно держась в седле. Анжелике завидовали все, в том числе и Василиса. Ее заветной мечтой было промчаться, как Анька, на Ветерке по полю, подминая под собой высокие сорняки.
Но в последнее время Василиса все больше привязывалась к своему подопечному. И когда однажды Анька предложила ей прокатиться на Ветерке, Василиса, на удивление самой себе, отказалась. Она вдруг подумала, что это будет предательством по отношению к Ландышу. Хотя отношения что с конем, что с конюхом дядей Костей налаживались не просто.
Поначалу конюх не разрешал девушке кататься на Ландыше. Объяснял это тем, что животное должно привыкнуть к ней и, по возможности, подружиться. Поэтому Василиса на первых порах осваивала навыки ухода за животными. Она раньше даже не подозревала, какое количество разных приспособлений существует для этого самого ухода! К примеру, зачем так много скребков, которые Василисе казались все одинаковыми? Дядя Костя терпеливо объяснял девушке, что каждый скребок (он называл их чесалами) предназначен для определенного участка на коже лошади.
– Ты же не будешь одним чесалом обрабатывать круп и брюхо лошади? Понимать надо!
Вскоре Василиса усвоила азы дяди Костиной науки. Ландыш, который вначале никак не реагировал на девушку, стал ее признавать. А после того, как конь изящным движением вытащил у нее из кармана булочку с корицей, которую Василиса взяла себе на обед, и с наслаждением ее сжевал, даже дядя Костя смягчился и сказал, что девушка может садиться на Ландыша для прогулок. При этом он с грустью заметил:
– В буфете при цирке такие булочки продавались. Ландыш их любил.
И глухо добавил:
– Хозяйка его всегда их покупала.
Здесь Василиса почувствовала, что приблизилась к какой-то тайне в жизни этих двоих – лошади и старика. У нее непроизвольно вырвалось первое слово для вопроса, но, взглянув в лицо дяди Кости, она лишь спросила:
– Можно, я буду приносить Ландышу такие булочки?
Старик, безучастно куда-то глядя, молча кивнул головой.
Однажды Василиса, как всегда, придя с работы и быстро переодевшись, поспешила к конюшням, где она с таким удовольствием проводила время. То место, где к ее приходу обычно стоял подготовленный к прогулке Ландыш, было пусто. Девушка удивленно оглянулась и направилась к стойлу. У самого входа она остановилась и прислушалась. Доносился голос дяди Кости:
– А я тебе говорю, что они не должны были так с нами поступить! Ты ведь ни в чем не виноват!
Василиса решилась и шагнула в дверной проем. Взгляду представилась совершенно непривычная картина. Сразу у входа, в углу, на покрытом газетой ящике стояла полупустая чекушка. Рядом – стакан, наполненный то ли вишневым соком, то ли вином. Сверху его закрывала краюшка хлеба. Василиса молча бросила вопросительный взгляд на дядю Костю. Тот, держа в руке наполовину полный стакан, неестественно развязным тоном произнес:
– А! Васена! Заходи, садись, – и протянул ей стакан с водкой. Василиса машинально взяла его в руки, а старик пьяненьким голосом продолжал:
