Даррен отправился на рынок, чтобы купить продукты и приготовить то, что он умел готовить достаточно хорошо, – омаров. Его семья в течение многих лет жила в штате Мэн, где блюда из омаров были традиционными.
И Даррен решил под омары с помощью намеков и шуток рассказывать Кейт о себе.
Вернувшись, Даррен заметил, что машина Кейт стоит около дома, значит, она никуда не ушла. Он с трудом поборол в себе желание зайти к ней вместо того, чтобы отправиться к себе наверх и заняться приготовлением ужина.
Но он убедил себя, что это всегда успеется, так как Кейт жила рядом.
К тому же ему стоит уважать ее личную жизнь, позволить ей быть без него какое-то время, заниматься своими делами.
Убедив себя этими доводами, Даррен поднялся к себе и начал готовить ужин. Он даже не старался – бесполезно – заставить себя не думать о Кейт, не гадать, чем она сейчас занимается, о чем думает.
Кейт же, видимо, либо усмиряла себя так же, как он, либо была занята своими делами, потому что от нее не было никаких вестей до пяти часов – он пригласил ее на ужин ровно к пяти.
Когда Даррен пошел открывать ей дверь, он заметил очки, лежащие на полочке, и в нерешительности задержался около них на мгновение. Возможно, ему следует постепенно избавляться от маскировки и даже позволить Кейт сделать ему стрижку.
Он не стал надевать очки.
Когда он открыл дверь, у него в буквальном смысле отвисла челюсть от… смешанных чувств.
Нет, он знал, что Кейт красива, прекрасна, восхитительна, сексуальна, но чтобы настолько?
– Если бы я был одеждой, я хотел бы быть этим платьем, – сказал он, когда к нему вернулся дар речи.
– Да? А тебе не кажется, что оно слишком короткое? – смущаясь, Кейт оглядела себя.
– Оно короткое для того, чтобы носить его где-нибудь еще. Здесь оно совершенно!
Кейт изобразила улыбку, которая обычно сообщает парню, что девушка в курсе того, насколько сильно его шокировала.
Она протянула ему цветы, которые все это время держала в руке, чего Даррен абсолютно не заметил.
– Я не знала, что принести. Но мужчины обычно не думают о цветах.
Даррен усмехнулся. Она была права. Он думал о продовольствии, о вине, даже купил несколько компакт-дисков с романтической музыкой, но совсем не подумал о цветах.
– Спасибо, – сказал он, вспоминая, есть ли у него ваза, чтобы поставить цветы на стол.
– А ты выглядишь как-то иначе, – сказала она, подойдя ближе и проводя рукой по его груди. – Это новая рубашка?
Вообще-то это была рубашка Даррена, а не Эдгара. Он решил надеть ее, чтобы постепенно Кейт привыкала к нему – другому, настоящему. И не мог придумать ничего более толкового, как надеть свою прежнюю рубашку.
– Леди! Если вы хотите поужинать, то вам лучше убрать от меня свои руки. Я ведь не железный! – пробормотал он.
– Хорошо, я сдаюсь! – Она подняла руки вверх и сделала шаг назад.
– Присаживайся, я сейчас принесу шампанского.
Он вернулся с бутылкой, которую аккуратно открыл, и разлил вино по бокалам. И еще он захватил с собой итальянскую закуску и хлеб с хрустящей корочкой.
Подняв бокал, он произнес:
– За тебя!
Кейт сделала глоток и удивленно уставилась на него.
– Это настоящее шампанское? – спросила она.
– Ты заслуживаешь самого лучшего, – ответил Даррен.
Тогда она повернула бутылку этикеткой к себе.
– «Дом Периньон». Я никогда не пила такое дорогое шаманское. О, Эдгар! Ты не должен тратить все свои деньги на меня!
– Все в порядке, Кейт. У меня много денег. – Даррен позволил себе сделать еще одну подсказку для Кейт.
– Хорошо, но, если ты будешь продолжать покупать настоящее французское шампанское, очень скоро у тебя их не будет, – заверила его Кейт.
– Но разве оно не восхитительно?
– Ммм…
Тихая джазовая музыка была фоном, а они пили шампанское и беспечно болтали.
Даррену вдруг подумалось, что омары, возможно, не та еда, которую любит Кейт. И, наверное, идея с такой подсказкой – не из лучших. Но дело сделано. Омары уже готовы – сочные, розовые, поджаренные.
– Я приготовил омаров, – сказал он.
– Это еще одна вещь, которую я никогда не пробовала, – смущенно улыбнулась Кейт.
– Наша семья обычно проводила лето в штате Мэн. Лучше всего, конечно, есть омара, поджаренного на костре, и при этом сидеть на берегу, любуясь морем и наслаждаясь едой. Но удобнее всего есть омара в моей квартире за столом, где много топленого масла и салфеток. – Даррен сказал это, провожая девушку к накрытому обеденному столу, на котором стояли тарелки с политыми топленым маслом омарами, украшенными лимонными дольками.
Он разлил в бокалы вино.
Конечно, дома у него было бы больше вооружения для соблазнения девушки. Изысканная посуда, дорогая мебель, ажурные скатерти, все те мелочи, от которых барышни приходят в неописуемый восторг.
Здесь Даррен не мог позволить себе всего этого, но впервые за все время пребывания в Сиэтле он отступил от мер предосторожности, купив дорогое вино и продукты.
Девушка растерянно посмотрела сначала на тарелку с омарами, потом на Даррена.
– Одна незначительная деталь, – усмехнулась она, – я понятия не имею, как это есть.
– Ну что ж, – беспечно произнес он, стараясь, чтобы его слова не звучали как объяснение урока в школе, – для начала мы должны чем-нибудь вооружиться, чтобы обезопасить себя от того беспорядка, который сейчас устроим.
Он пошел в ванную и вернулся с двумя банными полотенцами.
– Жаль, что нет других цветов, только синие, – сказал он, заправляя края полотенца за воротничок ее платья.
– Наверное, можно закрепить полотенце английской булавкой, – предложила Кейт.
– Я похож на человека, у которого есть в доме булавки?
Кейт рассмеялась.
– У меня есть, я могу принести.
– Нет, – возразил он, – будем импровизировать. Ну, теперь на штурм омаров! – скомандовал он.
Наблюдая за Кейт, которая расправлялась с омаром, Даррен заметил:
– Кстати, ты знаешь, что омар – возбуждающее средство?
В ее глазах искрились смешинки. Она спросила, поддразнивая:
– Ты хочешь всю вину переложить на омаров?
– Да, – грозным шепотом ответил он, медленно приближаясь к ней. Кейт громко рассмеялась. Даррен оборвал ее смех, завладев ее губами.
– Говорят, что и устрицы являются возбуждающим средством, – сказала Кейт после поцелуя.
– Договорились, будем завтра ночью есть устриц.
