– С удовольствием.
– Извините, – сказала Сесил несколько минут спустя, во второй раз, наступив ему на ногу.
– Конечно, она дочь Поля, – сказал Пьер, прерывая затянувшееся молчание.
Сесил только кивнула в ответ.
– Поль был моим братом, и я любил его, но он всегда был эгоистом…
Слишком мягко сказано, подумала Сесил.
– А я глупой девчонкой, – добавила она.
– Он знал?
– Нет.
– Это утешает. Хочется верить, что, если бы он знал, все могло бы… – Фраза осталась неоконченной. – Ты жила под нашим кровом, – сурово продолжил он. – Мы отвечали за тебя. Я должен был догадаться и не терять бдительности. Я знал, что Поль… бесчестен. – Его губы досадливо сморщились. – Кэм моя племянница. Моя кровь. Я мог бы помочь. Надеюсь, ты не считала, что мы с Полем два сапога пара. Впрочем, в этом не было бы ничего удивительного.
– Нет, конечно, нет! Вы с Иветт были очень добры ко мне. Я боялась и ощущала стыд. Не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о моей глупости. Позже, услышав о катастрофе, я хотела связаться с вами, но подумала, что вы можете это неправильно понять… Ну, это было бы подозрительно: я с ребенком, а Поль не может ни подтвердить, ни опровергнуть мой рассказ.
– Никаких доказательств не требуется. Достаточно увидеть глаза Кэм. – Морщина на лбу Пьера стала глубже. – Сесил, моя семья причинила тебе вред. Помочь тебе было бы для меня не долгом, а наградой.
У Сесил перехватило дыхание. Странно, что два брата так не похожи друг на друга, с грустью подумала она.
– А этот человек, который смотрит на меня так, словно хочет убить… Кто он тебе?
– Говард? Он не… – Кроме них, на площадке была только одна пара, и Сесил хорошо видела свой столик. Выражение лица Говарда заставило ее передумать. Он действительно мог убить.
– Похоже, ему не нравится, что ты танцуешь с другим.
– Не его дело. С кем хочу, с тем и танцую, – ответила она, воинственно поджав губы. Лучше пусть подумает о своем прошлом; на его совести грехов не меньше… Даже если Го решит, что Пьер ее бывший любовник – а, судя по выражению его лица, так оно и есть, – у него нет никакого права предъявлять ей претензии.
Вид у Пьера был скептический, но он дипломатично промолчал.
– Мне бы хотелось попросить тебя об одолжении. Да, я знаю, слишком поздно, но… Молчи! – сказал он, прижав палец к губам Сесил, готовой ответить отказом. – Просьба эгоистичная. Мы с Иветт не можем иметь детей. – Тон Берни был спокойным, но в глазах читалась такая боль, что у Сесил сжалось сердце. – Наш род вымирает. Звук детского голоса доставил бы нам удовольствие. Сесил, не лишай мою мать ее единственной внучки. Вы с Кэм могли бы приехать к нам во Францию; мы обязаны лучше узнать друг друга.
– У нас с Кэм тоже не осталось никого из родных. – Боже мой, как все странно! Внезапно у Кэм появилась бабушка и целая семья, о существовании которой девочка не подозревала. Такое и во сне не приснится…
Пьер вздохнул.
– Спасибо, Сесил, – просто сказал он. – Скорее назови мне свой адрес. А потом я верну тебя твоему молодому человеку.
– Он не мой.
– Думаю, он с этим не согласится, – иронически ответил Берни.
– Я хочу пожелать Го спокойной ночи. – Кэм держала мокрую зубную щетку с таким видом, словно это была дирижерская палочка.
Приятно чувствовать себя желанным, подумала Сесил, следя за Говардом, который отвесил Кэм церемонный поклон.
– Леди, ваше желание для меня закон, – торжественно произнес он.
Деланно улыбаясь, Сесил подставила дочери щеку для поцелуя и оставила их одних. Ради блага Кэм она была обязана решительно порвать с Говардом Уэйном. Кэм никогда так не радовалась чужому человеку. Было бы непростительной слабостью прислушиваться к внутреннему голосу, советовавшему Сесил забыть гордость и насладиться тем немногим временем, которое у них осталось. В глубине души Сесил не сомневалась: будь она одна, именно так и поступила бы. И не стала бы думать о последствиях.
Говард вернулся через несколько минут, и заготовленные заранее вежливые слова о «хорошо проведенном вечере» застряли у нее в горле. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы ощутить слабость и нерешительность.
– Го, я… – Она закусила губу и попыталась собраться с мыслями. Теперь пустота в душе причиняла боль. Эта пустота была там всегда, но только после появления Говарда Сесил в полной мере поняла, что такое одиночество. Он уедет, а эта боль останется с ней навсегда.
– Он не знал о Кэм, верно?
Вопрос застал ее врасплох. Он обо всем догадался. Как?
– Нет, – призналась она. – Я никогда не думала, что встречусь с ним еще раз. Он и его жена…
– Ах да, жена.
Она не заметила насмешки. Наверное, следовало с кем-то обсудить сложившуюся ситуацию. А Го подходил для этого лучше, чем кто-нибудь другой.
– Они не могут иметь детей, и поэтому Пьер…
– Не верю! – Он с силой ударил себя кулаком по ладони.
– Зачем ему лгать? У него нет причины…
– Нет причины! – крикнул он. – По-твоему, это правда? Ты принимаешь за чистую монету все, что он говорит! Достаточно одного его слова, чтобы ты все забыла и простила! Разве прошлое ничему тебя не научило? – гневно спросил Уэйн.
– Пьер ни в чем не виноват, – возразила Сесил. Она не могла осуждать человека за грехи его брата.
Говард со свистом втянул в себя воздух. Было ясно, что он вот-вот взорвется.
– По моему мнению, мужчина, – проскрежетал он, – взрослый, женатый мужчина, который соблазняет молоденькую девушку, почти школьницу, живущую в его доме, бесчестен. – Он наклонил голову и задумался. – Да, это самое мягкое, что можно о нем сказать. Я выразился бы по-другому, но не хочу оскорблять твой деликатный слух. Впрочем, когда речь заходит о нем, твои чувства перестают быть такими деликатными, правда? Этот ублюдок заставил тебя забыть обо всем. – Как ты объяснишь Кэм чудесное воскресение ее отца? Этот тип получает готовую семью, которая будет заботиться о нем на старости лет. А они не за горами, – злобно добавил Уэйн. – У тебя действительно слабость к старикам, верно? Ты можешь восхищаться этим человеком. Он отлично воспользовался представившейся ему возможностью.
Сесил, наконец, поняла, что Го принял Пьера за отца Кэм.
– Го! – решительно сказала она.
– Сесил, я никогда не считал тебя легковерной. – Похоже, умение слушать в число достоинств Уэйна не входило. Правда, ему было что сказать, поэтому любая попытка остановить его была обречена на провал. – О Боже, женщина, тебе уже не девятнадцать лет! Как этому малому удалось сбить тебя с толку? Ты с подозрением относилась ко мне. Объясняла мои самые невинные поступки коварными намерениями. – Уэйн стиснул челюсти и покачал головой. – Думаю, если бы он предложил тебе уехать с ним во Францию…
