Сесил было девятнадцать лет, когда она впервые приехала в Европу. Ей хотелось довести свой французский до блеска, и она поселилась у одной приятной пары на юге Франции в качестве помощницы по хозяйству. Там Сесил познакомилась со знаменитым братом хозяина и была сражена наповал. На ее месте подобным образом отреагировала бы любая молоденькая девушка. Поль Берни был пилотом «Формулы-1» и коллекционировал подружек так же, как свои спортивные трофеи. Искусство автогонщика делало его кумиром публики и вызывало жгучую зависть у конкурентов.
Она была бы счастлива, поклоняться ему издали, но Поль не позволил этого; он сказал, что Сесил самая красивая девушка на свете, и она поверила ему. Его объяснение в любви было воплощением ее девичьих фантазий. А затем последовало неизбежное.
Через неделю Поль приехал на виллу с красивой молодой актрисой, занявшей в его постели место Сесил. При этом к самой Сесил он относился с тем же отеческим радушием, что и его брат; казалось, он действительно все забыл. Она поняла это намного позже. Но в тот момент Сесил чувствовала себя сбитой с толку и совершенно несчастной; ее юношескому идеализму был нанесен смертельный удар. Она разыграла приступ тоски по дому. Супругам Берни было жаль отпускать ее, но они все поняли. Это были милые люди; к счастью, они ничего не заподозрили.
1
Официант широким жестом снял крышку с серебряной супницы. Романтик в душе, он не смог удержаться от довольной улыбки, когда привлекательная молодая женщина ахнула от удивления.
Сесил действительно удивилась. Она знала, что сегодня вечером Нед сделает ей предложение – намеков на это было более чем достаточно, – но не ожидала от него столь широкого и щедрого жеста. Сесил уставилась на бархатную подушечку с такой опаской, словно покоившийся на ней бриллиант в любую минуту мог подпрыгнуть и цапнуть ее за нос.
Нед Маршалл, довольный реакцией своей спутницы, с видом заговорщика улыбнулся официанту и кивком отпустил его.
– Оно не кусается, – сказал он, накрывая ладонью руку Сесил. – Примерь. О Боже, да ты дрожишь! – Неужели это Сесил, всегда такая собранная и хладнокровная? Нед был приятно удивлен тем, что его усилия увенчались таким успехом.
Сесил отвела глаза от кольца и посмотрела на большую ладонь, прикрывшую ее изящную кисть.
– Вот это сюрприз! – срывающимся голосом солгала она.
Она смотрела на красивое, уверенное лицо Неда, на тронутые сединой волосы, придававшие ему благообразный вид и безошибочно действовавшие на пациентов. У Маршалла был классический имидж преуспевающего хирурга. Чем вызван этот холодок под ложечкой? Возбуждением или страхом? Некоторые сами не знают своего счастья. Видимо, она такая и есть.
Нед ожидал, что она ответит согласием, и имел на это полное право. Он был мужчиной, о котором мечтает каждая женщина: красивым, добрым и богатым. Иногда Сесил недоумевала, как он сумел остаться холостяком до сорока с лишним лет. Ей становилось неуютно, когда Нед называл ее идеальной женщиной, которую ждал всю жизнь. Столь высокая оценка заставляла Сесил чувствовать себя самозванкой. Идеальные женщины в нужный момент всегда находят нужные слова. Что он скажет, если узнает ее не с лучшей стороны?
Он должен был любить ее до безумия, чтобы не обращать внимания на открытое противодействие Камиллы, дочери Сесил. А она сама? Любит ли она его? Но имеет ли это значение? Может быть, куда важнее совместимость и взаимопонимание? Ей тридцать лет; возраст, когда ждут исполнения девичьих фантазий, давно миновал.
За одно мгновение в мозгу Сесил пронеслось множество мыслей. Лихорадочно подбирая слова, молодая женщина почувствовала, что между лопаток потекла струйка пота, Что со мной? – подумала она. Когда на лице Неда появились первые признаки нетерпения, вновь подошел официант и извиняющимся тоном сказал, что мисс Киган срочно просят к телефону.
Сесил поспешно поднялась. Желание любым способом выиграть время было тут ни при чем; единственным человеком, который знал, что она здесь, была приходящая няня. Что-то случилось с Камиллой, тревожно подумала она.
Она вернулась через несколько минут, и ее спутнику тут же стало ясно: стряслась беда.
– Что случилось, милая? – Нед немедленно оказался рядом.
Сесил боролась со слезами.
– Кэм исчезла!
– Вот ты где! – Говард Уэйн вздрогнул, когда его талию внезапно обвила пара маленьких ручек. – Говорили же вам, что он здесь!
Последняя фраза была адресована не ему, а солидной паре средних лет, которая смотрела на Уэйна с нескрываемым неодобрением.
Говард, обычно вызывавший у приличных людей совсем другую реакцию, иронически улыбнулся. Еще одно подтверждение старой пословицы: «По одежке встречают…» Но откуда взялся этот парнишка, черт бы его побрал?
– Это твой отец? – В голосе женщины звучали жалость и недоверие.
– Ничего подобного! – ответил Говард и попятился.
Убедившись, что бумажник находится на прежнем месте – во внутреннем кармане кожаной куртки, – он облегченно вздохнул. Куртка была летной, доставшейся в наследство от деда, и лишний раз доказывала, что он унаследовал от человека, которого никогда не видел, не только черты лица, но и фигуру.
Куртка сочеталась с подозрительно длинными волосами и темной щетиной на подбородке, придававшей ему зловещий вид. Говард первым признал бы что, когда такой тип обнимает ребенка, это вызывает у окружающих подозрение. Но, с другой стороны, он никого не обнимал.
Тонкие руки разжались, и на Говарда с укоризной уставились темно-синие глаза. Только посмотрев на нежное личико, Уэйн понял, что перед ним не мальчик, а девочка, одетая в джинсы и майку. Осознание этого факта его ничуть не смягчило; но грозное выражение лица, которое могло бы заставить чувствительного человека перейти на другую сторону улицы, не произвело на ребенка ни малейшего впечатления.
– Это мой брат, – продолжила девочка, не сводя с него глаз, синева которых напоминала кобальтовый фарфор. – Точнее, сводный брат; мой отец женился на его матери, – сочиняла она на ходу. Потом наморщила лоб и завершила семейную историю фразой: – А его отец умер. Говард, которого только что жестоко лишили отца, испуганно заморгал. Ай да ребенок! Надо отдать девчонке должное: может, она воровка, может, сумасшедшая, может, и то и другое, но врет она виртуозно. У него дрогнули губы.
– Не иначе как от пьянства. – Врать так, врать.
Однако в словах Говарда была доля правды: Ралф Уэйн обожает хорошее вино. А сын потакает ему в этом.
Услышав шумный вздох облегчения и увидев одобрительный взгляд улыбающихся синих глаз, он тут же пожалел о своей фривольной реплике: меньше всего на свете ему хотелось возиться с этим чокнутым ребенком. Теперь придется срочно что-то придумывать. У него свои планы. Едва ли Берта, несмотря на все ее клятвы, бросила его. Тем более что участок земли в новозеландской глуши, оставленный ему покойной бабушкой, не отличается обилием представительниц прекрасного пола…
