Ей почему-то казалось, что это свидание будет очень много значить для ее дальнейшей жизни. Может быть, такое ощущение у Дайан появилось из-за того, что она слишком долго ждала раскрытия инкогнито неизвестного поклонника. А может быть, это было то озарение, или, как его иногда называют, предвидение, которое способно изменить жизнь.
Но, как бы то ни было, Дайан казалось, будто стрелки на часах остановились и никак не желают подойти к половине одиннадцатого — в это время она решила выйти из дому.
Кафе, где была назначена встреча, находилось буквально в десяти минутах ходьбы от ее дома. Но Дайан не сильно удивилась этому: ее поклонник, конечно, знал, где она живет, и поэтому решил, что ей сюда будет проще добираться. Она удивилась времени, на которое было назначено свидание. Репетиции теперь проходили каждый день, так как актер, который играл Гамлета в первом составе, умудрился сломать ногу и ему пришлось искать замену. Эдгар был просто вне себя из-за того, что приходилось вновь сплачивать актеров в единый коллектив. У Дайан оставалось совсем не много свободного времени, как раз до часу дня. И, кажется, ее таинственный поклонник был прекрасно осведомлен об этом.
Дайан все еще не была уверена в том, что ей вообще стоит ходить на это свидание — вдруг оно нанесет серьезный урон ее репутации? К тому же Эмили недавно обмолвилась, что набирающей популярность актрисе негоже встречаться со всякими подозрительными личностями. Хотя Дайан подозревала, что это было сказано только из-за стремления миссис Брук поскорее объединить «своих детей». Но все же любопытство победило. Дайан успокаивала себя тем, что встретится с поклонником в общественном месте и при свете дня. Внимая совету Ингрид, Дайан постоянно твердила себе, что она достаточно взрослая женщина, чтобы не обращать внимания на какие-то глупые условности.
День был такой же жаркий, как и вчерашний, и позавчерашний. Казалось, природа за что-то разозлилась на Лондон и его обитателей. Вот уже две недели асфальт и бетон раскалялись так, что, казалось, начнут плавиться. Выйти на улицу можно было только до восьми часов утра. Потом солнце поднималось над городом и начинало нещадно палить.
Дайан всерьез задумалась о том, чтобы купить себе шляпку и желательно с широкими полями. Она боялась, что или получит солнечный удар, пока дойдет до кафе, или обожжет плечи, а может быть, и то, и другое сразу. Поэтому она прибавила шаг, когда заметила в конце улицы защитные зонтики кафе.
Насколько могла заметить Дайан, у сидящих за столиками людей популярностью пользовались исключительно прохладительные напитки и мороженое. Дайан принялась отыскивать «столик у акации». Он оказался в самом тенистом местечке кафе. Она догадалась, что он надежно спрятан от посторонних взглядов. За столиком уже сидел какой-то мужчина. Дайан внутренне напряглась, ожидая встречи.
Она только что вошла в тень из-под слепящих лучей солнца и теперь не могла различить лица сидящего. Он немедленно поднялся ей навстречу.
— Здравствуй, Дайан.
Она остановилась, будто молния желанной всем лондонцам грозы поразила ее.
— Здравствуй, Эдам. Не ожидала тебя увидеть в Лондоне. Ты здесь по делам?
Дайан оправилась от потрясения и старалась выдержать светский тон. Она еще не забыла того, как Эдам вел себя во время их последнего разговора. Но, переосмысливая все случившееся, Дайан постепенно приходила к мысли, что сама дала ему повод так отвратительно себя вести. Она стала снисходительнее относиться к слабостям и заблуждениям окружающих ее людей с тех пор, как поняла, что и она может ошибаться — не только в своих поступках, но и в своих оценках.
— И по делам тоже, — откликнулся Эдам, с восторгом глядя на нее.
— Эдам, могу я тебя попросить об одном одолжении?
Дайан с беспокойством поглядывала по сторонам. Она понимала, что с минуты на минуту сюда придет человек, назначивший ей свидание. И ей совсем не хотелось, чтобы он увидел ее с другим мужчиной.
— Конечно! — Эдам лучезарно улыбнулся. — Я готов сделать для тебя все, что угодно!
— Тогда не мог бы ты пересесть за другой столик?
— У тебя здесь назначена встреча?
— Да, — коротко ответила она, вновь тревожно оглядевшись.
— Прекрасной женщине — прекрасные цветы?
От волнения у Дайан перехватило дыхание — в руках Эдама, как по волшебству, появился огромный букет белоснежных лилий.
— Дайан, я хотел бы извиниться перед тобой за мое поведение во время нашего последнего разговора. Я вел себя как идиот. Вместо того чтобы просто сказать, что люблю тебя, я принялся осыпать тебя упреками. Я ужасно ревновал, Дайан. Особенно потому, что хорошо знал Итена. Я понимал, что этот человек — не для тебя, что ты достойна лучшего.
— И этот лучший — ты? — с нескрываемым сарказмом спросила Дайан.
В ответ Эдам только широко улыбнулся и протянул ей букет.
— О, Эдам! Ты невыносим! — воскликнула Дайан, но лилии все же приняла.
— Я готов на все, чтобы искупить свою вину.
— Все мне ни к чему, а вот мороженое в качестве компенсации я с тебя все же потребую. Это солнце сошло с ума!
— Мне кажется, это я сошел с ума.
— Интересно почему?
— Потому что рядом со мной сидит самая потрясающая женщина на этой планете!
— Самая потрясающая женщина не может вечно выслушивать комплименты. Так что поторопись с мороженым. — Дайан на несколько секунд задумалась и добавила: — Клубничным.
— Уже заказано.
— Откуда ты знаешь, какое мороженое я люблю? — с подозрением спросила Дайан.
— Существует самый надежный источник информации — подруги.
— Эдам, ответь мне честно: так ли случайно я оказалась в Лондоне?
— Зачем тебе все знать? Должна же оставаться в этой жизни какая-то тайна!
— Понятно! Ну Ингрид-то еще девчонка, несмотря на то что ей уже двадцать восемь, а ты — взрослый мужчина!
— Дайан! — Эдам понял руки вверх, прося пощады. — Не надо, а то мне уже стыдно! И скажи честно: если бы я тебе предложил поехать в Лондон, ты бы согласилась?
— Нет.
— Вот видишь! А мне очень хотелось, чтобы Офелию играла именно ты.
— А не потому ли на меня так смотрели все остальные актеры, когда я пришла в «Глобус», что ты поставил условие: или я — или ты в этом деле не участвуешь?
— Дайан, ты же знаешь, люди склонны посплетничать. Не стоит обращать на это внимания.
— Конечно, особенно когда продюсер желает сохранить инкогнито! — воскликнула она.
— Я очень хотел тебя удивить.
— Тебе это удалось.
— Неужели ты хочешь сказать, что тебе не понравилось работать в Лондоне?
— Конечно, понравилось!
— Тогда в чем же проблема?
