– Мама, что там слышно об Аленке?
– Ты бы в больницу к ней сходи, соседи и знакомые же вроде бы. А слышно… меня сегодня в полицейский участок вызывали, протокол писали. Никто ничего не видел и не слышал. Подкараулили в подъезде, и…она сама ничего не видела, не знает кто – мужчина или женщина. Говорят, что кто-то из жен будущего жениха или его любовниц, у него их много было и есть. Любвеобильный банкир.
На следующий день Павел пошел в больницу.
– Здравствуй, Алена, – тихо произнес Павел, положил на тумбочку цветы и фрукты.
– Здравствуй, Павел, – тихо произнесла девушка. – Ты как-то похудел, осунулся? Смотри, какая я красивая.
– Немного приболел. Дома отлеживался. Ты вся забинтованная, только глаза видно. Ну ничего, до свадьбы заживет.
– Свадьбы не будет. Заживать долго будет. Хорошо, что глаза целы. Я по глазам вижу: хочешь спросить, кто это? Не знаю, зависть людская. Меня никто не навещает из друзей. Жених на второй день сказал, что все кончено… страшилище ему не нужно. Только родители.
– Можно, я буду приходить к тебе?
– Приходи. Я буду рада.
– Пройдет время – все образуется и заживет… Все будет хорошо. Ты опять будешь красавица.
– Такой, как раньше – не буду никогда.
– Что тебе принести завтра?
– Родители принесли все необходимое. Приходи сам, я буду ждать.
Прошел месяц.
Девушку выписали домой, сняли бинты.
– Ужасные шрамы? Я такая страшная? – спросила Алена у Павла, рассматривая себя в зеркало.
– Шрамы разгладятся. Пластику сделаешь и будешь красавица.
– Один ты навещаешь меня, все друзья меня оставили. Наверное, я сама виновата: не ценила дружбу. Начала заниматься, не хочется сессию пропускать. Буду ходить сдавать зачеты и экзамены.
– А у меня скоро защита, распределение.
– Ты уже выбрал, куда поедешь на работу?
– Нет еще.
– Павел, я не хочу, чтобы ты уезжал далеко. Мне будет тебя не хватать, – тихо произнесла девушка и щеки покрылись румянцем. – Мне кажется, ты настоящий друг. Я влюбилась в тебя. – Из глаз девушки покапали мелкие слезы.
– Я тебя всю жизнь люблю. – Он нежно поцеловал девушку в губы. – Я хочу быть вместе с тобой всю жизнь.
– Я согласна.
– Я боюсь, что родители твои против будут нашего брака.
– А ты хочешь на мне женится? На такой некрасивой? На уродине?
– Ты все преувеличиваешь. Лицо в небольших шрамах…. но это пройдет.
– Родители – не против. Я разговаривала с мамой. Она давно тебя знает. И всегда считала положительным парнем, а отец – как скажет мама.
– Когда приходить свататься? – спросил весело жених.
– Вечером приходи, и обо всем договоримся с родителями.
– Только, Аленка, свадьба у нас будет скромная. Денег у нас не много.
– Я согласна и без свадьбы.
– Мама, я иду свататься к Аленке, – громко произнес Павел, как только мать зашла в прихожую. Женщина от такой новости растерянно присела на пуфик.
– Сын, ты хорошо подумал? Они возьмут тебя в зятья?
– Мы с Аленкой обо всем договорились. Она уже и с родителями поговорила на эту тему. Она любит меня. Она поняла, что я для нее – все! Мы будем счастливы.
– Да! Молодец, сынок, своего добился. Недооценила она тебя. – сказала мама и тихо добавила: – Изуродовал девушку, но своего добился.
Павел сделал вид, что ничего не услышал, промолчал.
– Мама, ну я пошел. Волнуюсь, прямо как первоклассник перед первым уроком.
– Удачи тебе, сынок, – сказала мать и одинокая слеза скатилась по щеке.
Жену надо любить!
I
Дмитрий медленно ходил, нарезая круги по своей – купленной в браке – двухкомнатной просторной квартире. Только что его жена Светлана – он называл ее любя Лана – собрала вещи и ушла жить к своей маме, при этом закатила громкий скандал.
Еще вчера вечером была маленькая кричалка, он неосторожно сказал, что она опять поправилась, рукой потрогал жену за талию.
Лана начала кричать – раньше никогда такого не было – хорошо, что дети не слышали. По пятницам их теща забирала к себе ночевать – девочки: семь лет и четыре года.
А он вместе с женой после работы по пятницам пахали в тренажерном зале до седьмого пота, вечером дома обычно был романтический вечер – секс, страсть, любовь.
Но вчера все пошло не так, как обычно.
Да, он любил спорт, три раза в неделю ходит заниматься в спортзал – ему тридцать пять лет и выглядел идеально – так он считал: кубики на животе, мышцы выделяются где надо, ничего лишнего – «Аполлон». Свою жену тоже приучал к спорту, хотел, чтобы она ему соответствовала спортивной фигурой и образом жизни, а то некоторые дамы после родов как прибавят по десять-пятнадцать килограмм, так с ними и остаются, выглядят – как поросята на откорме – это его мнение, и он его часто произносил вслух по всюду.
Как приятно смотреть, когда идет семья: двое или трое ребятишек, а мама с папой выглядят молодо и спортивно.
Вчера вечером ляпнул, что Лана поправилась, ну в талии 2 см. прибавила, так ему показалось. Ее как прорвало: «Где я поправилась, в каком месте? Мне тридцать два года, у меня двое детей, мой вес – пятьдесят восемь кг, а рост 1 м 76 см?» – кричала и кричала она.
Потом, в постели, была не довольная сексом. Он старался доставить ей удовольствие, она же…неудовлетворенная осталась.
В последнее время жена стала критиковать его любовные игры.
– он что-то не так делал. Сегодня утром опять с цепи сорвалась, собирала вещи и кричала:
– Ты совсем помешался на своем спорте и тренажерах, измучил меня своими спортивными добавками, стал импотентом, удовольствия мне доставить не можешь, только и долбишь, что я толстая. Какая я толстая? Меня ветром сдувать будет скоро с дороги, все говорят, что я из концлагеря.
Он был спокоен и молча слушал, крики жены.
– Свои кубики накачал, а толку с них? Только смотреть красиво, а не можешь толком сексом заняться с женщиной. Сил нет – мужик называется? – сыпала и сыпала на него оскорбления.
Он, как мужчина, был озадачен и расстроен: «Значит, секс со мной ее не устраивает, она хочет большего? Зачем же кричать? Надо было поговорить со мной и все».
Ходил по квартире и осмысливал услышанные слова.
Лана, уходя, стукнула входной дверью так, что посыпалась штукатурка.
«Вот истеричка!» – думал оскорбленный мужчина, – «соскучишься – придешь обратно».
