Пригород Вашингтона. Штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли. Оперативный директорат.
В кабинет Нилса входит только что прибывший из аэропорта Вашингтон-Вирджиния Рональд.
— Хэлло, Рон! Рад тебя видеть! Присаживайся. Прежде всего хочу тебя порадовать. Наш крестник оправдывает надежды. Он буквально завалил нас ценной информацией, о которой в прошлом мы даже мечтать не могли. Есть документы, которые директором докладываются на самом высоком уровне. Особенно рад этому Генри Киссинджер. Ведь он имеет возможность читать копии документов, которые его старый «друг» советский посол Добрынин направляет в Москву! Ты же понимаешь, что значит для него это в той большой игре, которую ведем мы с Советами! Подлинность документов подтверждается экспертами. Руководством управления уже принято решение об очередном повышении ему денежных выплат. Ну а как там красотка Пилар?
— Ты знаешь, Нилс, я и до твоего сообщения был уверен, что Трианон большая находка для нас. Что касается Пилар, то она, конечно, молодец. Свою роль она сыграла безупречно, хотя сердечко ее все-таки пострадало. Женщину в ее возрасте понять не трудно. А сейчас она, чтобы сменить обстановку, на несколько дней улетела к родителям в Испанию.
— Я сочувствую ей, Рон, но и в нашем деле бывают жертвы, хотя я и не склонен излишне драматизировать ситуацию в ее личной жизни. Говорю только тебе: Трианон развод с женой официально оформил. Однако тут же возникла другая проблема. Через год он получит возможность выехать в очередную командировку за границу, как он предполагает, в Испанию, что в общем-то не должно нас особенно радовать, так как мы потеряем очень важный для нас источник информации. Руководство ЦРУ вряд ли будет в восторге от этого. Его как неженатого в такую командировку безусловно не пустят: у них там на этот счет жесткое правило. Поэтому он должен обязательно вступить в брак. Трианон сообщил нам через резидентуру, что собирается оформить брак с Ольгой Серовой — женой бывшего сотрудника торгпредства в Колумбии, однако по независящим от него обстоятельствам он на неопределенное время откладывается. Если же он все-таки состоится, то это создаст нам немало трудностей. Эта Ольга не чета его прежней жене, которую без особого труда можно было обвести вокруг пальца. Как тебе известно, она очень даже неглупа, с довольно твердым для женщины характером и такими же убеждениями. Посмотрим, как будут развиваться события, но безучастно к ним относиться мы просто не можем. А теперь о главном. Ты, конечно, не догадываешься об истинной причине твоего вызова в Лэнгли и моего откровенного разговора с тобой. Дело в том, что руководство управления возлагает большие надежды на Трианона, который уже стал источником ценной информации — и не только по Министерству иностранных дел. Во всем этом и твоя немалая заслуга, твой перевод в Центр практически решен. Проект приказа уже прошел все инстанции и находится на подписи у директора. В том, что он его подпишет, сомнений нет, так как этот вопрос заранее обговаривался с ним. Координация работы с Трианоном будет поручена тебе лично. Так что через два-три дня ты будешь свободен. Возвращайся в Боготу и готовься к переезду. Дела передашь Джону, пока не приедет твоя замена. Он будет продолжать контакт с Пилар, но в детали работы с Трианоном его и ее не посвящай. Жилье для Пилар надо будет поменять на более скромное. Дело сделано, вилла уже сыграла свою роль, и расходы по ее содержанию нам просто не утвердят. Сделать это надо будет как можно деликатнее, и вместе с тем не надо забывать, что наша красотка и так получила неплохой подарок в виде ранчо. Пути Господни неисповедимы! Но Пилар при любых обстоятельствах навсегда останется ее собственницей. Я уверен в том, что ты решишь этот вопрос, без каких-либо затруднений. Думаю, что для начала новостей и забот у тебя будет более чем достаточно. А сейчас я иду к руководству директората и заодно доложу о твоем прибытии и нашем разговоре. Время — деньги! Поужинаем в «Статнере», где за тобой забронирован номер. Итак, до вечера! Бай-бай, Рон!
Для Рональда перевод в Центр был полной неожиданностью и нарушал некоторые его личные планы, но вместе с тем это было безусловно признанием его заслуг в приобретении такого важного источника информации. Все это сулило хорошие перспективы на будущее. Наконец он утер нос некоторым недолюбливавшим его скептикам и завистникам. Да и жена с детьми будут рады возвращению на родину. Что касается личных планов, то их можно и скорректировать. А в отношении Пи-лар их мнения полностью совпадали.
Глава 3Прошел еще месяц. М.И. Курышев в беседе со мной поинтересовался, что нового по Огороднику. Я подробно рассказал ему, что в рабочее время он довольно часто разъезжает на своей «Волге» по городу. По-прежнему проживает на Перекопской улице, но часто посещает квартиру отца на Краснопресненской набережной. В коммунальной квартире кроме него проживает одинокая женщина-пенсионерка. Последнее время отец там практически не появлялся, и, возможно, Огородник использует эту квартиру для встреч с любовницей, так как однажды наружное наблюдение уже фиксировало его заход туда с женщиной. Сопроводить ее по выходе тогда не удалось: бригада попала в автомобильную пробку, и все принятые меры оказались безрезультатными. Михаил Иванович дал задание при случае обязательно установить ее и продумать вопрос, нельзя ли заглянуть в окно комнаты с помощью техники с противоположного крыла дома.
Он порекомендовал обсудить этот вопрос с Николаем Петровичем Цуриным из «семерки» (так у нас называют Седьмое управление КГБ, осуществляющее наружное наблюдение), большим специалистом в данной области.
И кроме того, посоветовал подумать о составлении нового плана по делу, так как прежний уже практически выполнен, а новых обстоятельств, нуждающихся в изучении, накопилось достаточно много. А утвердим его, сказал он, у Вячеслава Ервандовича Кеворкова. Пусть план будет отдель-ским, а не службы безопасности. Это поможет нам легче выбивать «наружку» и технику.
В процессе подготовки к составлению нового плана я поинтересовался у Володи Гречаева, что он выяснил нового по дому на Краснопресненской набережной. Тот подробно доложил, что на пятом этаже этого многоэтажного дома П-образной формы, построенного в 50-е годы, находится двухкомнатная квартира с интересующей нас комнатой около 20 квадратных метров, окно у которой выходит во двор. В этой квартире прописан и до недавнего времени проживал отец Огородника. Вторую комнату, как известно, занимает одинокая женщина-пенсионерка, которая намеревается в результате проведения сложного обмена съехаться со своей дочерью, живущей где-то в районе Теплого Стана. Отец Огородника с его матерью, по всей видимости, не живет уже много лет, имеет любовницу, у которой и проживает в настоящее время. Работает он в Архиве Министерства обороны СССР на Большой Пироговской улице. Характеризуется положительно как скромный, трудолюбивый и непьющий человек. В прошлом капитан второго ранга. В настоящее время в отставке. Когда-то был адъютантом главкома Военно-Морским Флотом СССР адмирала флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова.
Похвалив его за четкий ответ, я сказал, что надо будет только проследить, кто и когда въедет в квартиру после обмена, и срочно их проверить, а также подробнее поинтересоваться, кто проживает там по соседству. Вместе с тем я спросил его, откуда он узнал, что отец Огородника был адъютантом у Николая Герасимовича Кузнецова. Гречаев сначала пошутил, что это секрет фирмы, а затем сказал, что об этом ему рассказала паспортистка ЖЭКа. Она уж очень была разговорчива. Сообщила даже, что на этой лестничной площадке — а он интересовался несколькими этажами — проживает отставной генерал, бывший военный атташе во Вьетнаме и других странах Востока. Его квартира — настоящий филиал Государственного музея искусства народов Востока. Она очень хвалила своего участкового милиционера, полагая, видимо, что Гречаев из одной с ним конторы.
