— Никогда, Фугуй, не видели такого отца, как ты!
Я тоже засмеялся:
— Ей надо ходить за мужем!
А про себя подумал: ни у кого нет такой заботливой дочери.
Вскоре она вернулась с Эрси. Я их узнал издалека, потому что они опять держались за руки. Эрси нес бутылку рисового вина и скалился во весь рот. Фэнся держала в руке бамбуковое лукошко и тоже улыбалась. Я сразу понял, что они с радостной вестью.
Дома Эрси прикрыл дверь и сказал:
— Батюшка, матушка! У нас будет ребенок!
Мы от радости забыли про вино. Но потом все-таки вспомнили. Эрси поставил бутылку на маленький столик, Фэнся вынула из лукошка бобы, я принес четыре чашки. Все уселись на кровать: Фэнся с матерью, я с Эрси. Он разлил вино. Фэнся не хотела пить, но он сказал:
— Надо.
Цзячжэнь и Фэнся только пригубили и поморщились, а мы с Эрси с удовольствием опрокинули. Эрси прослезился и сказал:
— Вот уж не думал, что настанет такой день!
Мы с Цзячжэнь тоже всплакнули. Я вздохнул:
— Мы тоже не думали, боялись, что, когда умрем, Фэнся останется одна. А теперь у нее и муж, и ребенок.
Фэнся увидела, что мы плачем, и тоже расплакалась. Цзячжэнь добавила:
— Жалко, Юцин не дожил до этого дня. Его вырастила Фэнся. Как бы он за нее радовался!
Тут и Эрси заплакал:
— И мои родители не дожили. Мать, когда умирала, всё держала меня за руку…
Поплакали мы вчетвером, а потом Эрси улыбнулся и говорит:
— Батюшка, матушка, кушайте бобы — Фэнся делала.
Тут мы вспомнили, что скоро у нас родится внук, и опять развеселились. Так мы дотемна то плакали, то смеялись, пока не пришла пора им уходить.
Эрси заботился о Фэнся. Летним вечером сажал ее во дворе на холодок, а сам ложился в кровать, кормил комаров, и Фэнся они ночью уже не кусали. Раз Фэнся зашла в комнату его проведать, так он ее выставил обратно! Это мне рассказали соседи. Они его спросили:
— Почему не купишь полог от комаров?
Он только ухмыльнулся. А мне при случае сказал:
— Пока долг не верну, тратиться не буду.
Он весь был покусанный. Я его пожалел, а он ответил:
— Ничего страшного. Пусть лучше меня кусают одного, чем их вдвоем.
Фэнся родила зимой, в снегопад. Она всю ночь лежала в родильном отделении. Мы с Эрси уже заволновались, спросили врача — он сказал, что еще рожает. Эрси предложил мне:
— Отец, иди домой, поспи!
— Не засну, сердце не на месте.
— Когда Фэнся родит, надо, чтобы кто-то за ними ухаживал. Пойди отоспись.
— Лучше ты иди!
Так мы препирались до самого утра, и оба остались. Уже выписывали женщин, которые пришли позже Фэнся, а она все рожала. Мы пошли к дверям и услышали, как женщина кричит. Эрси говорит:
— Бедная Фэнся!
Но мы немного успокоились. А потом я сообразил:
— Фэнся не умеет кричать!
Эрси побледнел, побежал в отделение и закричал:
— Фэнся, Фэнся!
Вышел врач:
— Чего орешь?
— Почему моя жена все еще там?
— Одни рожают быстро, другие медленно. Мы опять стали ждать. Потом вышел другой врач и спросил:
— Оставляем мать или ребенка?
Мы обомлели.
— Я кого спрашиваю?
Эрси упал на колени.
— Доктор, спаси мою жену!
И заплакал.
Я его поднял, говорю:
— Не плачь, Фэнся-то жива. Люди говорят: был бы лес, дрова найдутся.
А сам плачу: у меня не будет внука.
В полдень вышел врач.
— Родился мальчик.
— Я хотел жену!
— И жена цела.
Меня затрясло: стар я был для таких страстей. Да и Эрси от радости чуть с ума не сошел: хохочет и остановиться не может. Я говорю:
— Теперь можно и поспать.
Как только я ушел, беда и приключилась. Фэнся потеряла много крови. Доктора дали ей кислороду — не помогло. К вечеру она умерла. У меня сын и дочь умерли от родов. Он от чужих, она от своих. Пошел я к ней в больницу — и вспомнил эту комнатку: там десять лет назад лежал Юцин. Стою на улице и слышу, как Эрси зовет Фэнся. У меня заболело в груди. Я сел на корточки в сугроб. Все заволокло метелью, я дверей не видел. Позвал Эрси наугад. Он вышел ко мне и сказал:
— Я хотел спасти ее, а спасли сына.
— Эрси, у этой больницы счеты с нашими предками. Она погубила мне и сына, и дочь. Пойдем отсюда.
Он взвалил на спину Фэнся, и мы пошли. Было темно, дул ветер, снег бил в лицо.
Эрси плакал молча. Потом говорит:
— Отец, я больше не могу идти.
— Давай я понесу.
— Нет.
Прошли еще несколько шагов, он сел на корточки и говорит:
— Спину ломит.
— Это от слез.
Дома он положил Фэнся на кровать, сам сел на край. Я не мог на них смотреть. Посмотрел на стену. А там их тени — одна лежачая, другая как на коленях. И даже видно, как капают слезы. Я пошел вскипятить чаю, чтобы Эрси согрелся. Вернулся — а он потушил свет и спит вместе с Фэнся.
Я просидел на кухне до рассвета. За окном выл ветер, вместо снега пошел град. Он колотил в окно. Из-под двери дуло. У меня заледенели колени. И сердце заледенело, я даже не мог поплакать о дочке и о сыне. Эрси и Фэнся спали тихо. Я думал, что Цзячжэнь лежит и ждет новостей: кто родился — мальчик или девочка? Как сказать ей, что Фэнся больше нет? Когда умер Юцин, она чуть не ушла за ним.
Утром Эрси отнес Фэнся к нам домой. Снег укутал ее, словно вата.
Цзячжэнь сидела растрепанная, откинувшись на стену. Она почуяла, что с Фэнся беда. Еще бы: меня не было дома два дня и две ночи. Тут мы с Эрси опять заплакали. Он положил Фэнся на кровать. Цзячжэнь опустила голову и стала на нее смотреть во все глаза. Она не плакала, только гладила Фэнся по лицу и волосам.
Эрси сел у кровати на корточки, а я стоял рядом и следил за Цзячжэнь. Она только покачивала головой. Глаза у нее были сухие. А постель намокла — это снег растаял.
Мы похоронили Фэнся рядом с Юцином. Небо прояснилось. Ветер задул еще сильнее, так свистел, что не было слышно, как листья шелестят, чуть не сшибал нас с ног. Снег слепил глаза. Мы с Эрси не могли оторваться от черной могилы. Он сказал:
— Похороните меня тут.
— Ох, что ты, Эрси! Уж я-то умру раньше тебя.
Эрси сходил в город, принес из больницы сына. Мальчик сморщил личико и покосился на нас. Мы с Эрси засмеялись. А Цзячжэнь только смотрела на него в упор, как на Фэнся. Мы перестали смеяться и испугались: что с ней? Эрси попросил меня дать младенцу имя. Цзячжэнь хрипло сказала:
