Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Аналогичная ситуация сложилась и в половецкую эпоху. Поднестровье населяли многочисленные бродники, но территория продолжала числиться Куманией и Половецким полем. Между тем археология не выявила следов половцев западнее Южного Буга! Следует сделать вывод, что эти территории были Куманией исключительно в географическом и отчасти политическом смысле.
Историки с легкостью отдают Дунайскую низменность и территорию Молдавии половцам с XII века, однако ими совершенно игнорируются указания источников о существовании здесь оседлого славянского населения и государственного образования, одноименного могущественному Русскому государству в Восточной Европе. Более точно определить границы господства Галиции и половцев в КДр помогают византийские хроники и русские летописи. Из летописных указаний можно сделать вывод о том, что южная граница Галицкого княжества проходила через Верхнее Попрутье и Поднестровье в районе реки Ушица. Пограничными пунктами были галицкие города и замки Василев, Онут, Бакота, Ушица, Калиус и Кучелмин как форпост на правом берегу Днестра. Господство Галиции над Берладью и Нижним Подунавьем было явлением временным, так же как не удалось прочно закрепиться здесь киевским князьям, чему препятствовали равно и византийская дипломатия, и позиция половцев, очевидно.
Подтверждают эти данные и византийские источники. Никита Хониат в рассказе о бегстве Андроника Комнина в 1164 г. и Иоанн Киннам в рассказе об обстоятельствах похода Мануила I Комнина против половцев на левый берег Дуная в 1148 г. достаточно ясно указывают, что южная граница Галиции находилась на значительном расстоянии от Дуная и представляла собой ничейную территорию, не подвластную ни половцам, ни Галиции. Половцы проходили здесь исключительно во время своих набегов на Подунавье. В результате одного из таких набегов ими был разорен город Дименчик (очевидно, Дичин у разветвления дунайской Дельты), что и вызвало ответный победоносный поход Мануила, в ходе которого половцы были разгромлены недалеко от пределов «земли тавроскифской», то есть Галиции. Берладь, очевидно, оказалась в стороне от маршрута похода византийского войска, так как из описания его ясно видно, что от подунайских городов Дельты Дуная, жители которой снабдили Мануила лодками-однодревками (какими пользовались и русы IX–X вв.!) для переправы, вплоть до южных форпостов Галиции оседлого населения в этом краю не было!
Косвенно в пользу того, что Галиция в конце XII – начале XIII вв. не включала в себя территории между Карпатами и Средним и Нижним течением Днестра, может служить чрезвычайная активность Венгрии по «освоению» восточного Прикарпатья; в частности, Венгрия способствовала немецко-венгерской колонизации этих земель. Для борьбы с половцами сюда был приглашен Тевтонский орден, после 1223 года по согласию Рима была учреждена специальная епископия для Кумании и Бродинии, предпринимались попытки католицизации бродников.
Все вышесказанное ясно свидетельствует о том, что ни Галиция, ни потомки тиверцев и уличей, составлявших вероятное большинство в составе бродников и, быть может, городов Дельты Дуная, не могли выступать в роли Руси, о которой упоминают венгры, греки, арабы и французы и которую мы поместили на территории Мунтении. Эти же известия доказывают, что Дунайская Русь была совершенно независима от Киева. Второй вывод, который мы можем сделать, – это отсутствие в Нижнем Подунавье даже в середине XII века многочисленного половецкого и какого либо другого (печенежского, торкского) населения.
Русские события в греческих хрониках
Важнейшим и, по сути, единственным нашим источником по истории Дунайского Русского государства служат византийские хроники.
Одним из наиболее ранних упоминаний такого рода служит известие Михаила Атталиата, относящееся к 1064 году, о князе «мирмидонов», который расселял кочевников – узов (гузы, торки русских летописей) по своим городам. По мнению В. Васильевского и других ученных, «мирмидонами» могло быть только русское население дунайского Левобережья. Из сего сообщения ясно видно, что в середине XI века у дунайских русов правит могущественный князь, расселяющий по своим городам покорившихся ему торков, так же как это делали киевские государи, создавая заслон из Черных клобуков против половцев из торков и печенегов.
Очевидно, что к этому же населению относится упоминание Анны Комниной в кн. 6, гл. 14 «Алексиады» под 1086 г. о «скифах», которые и возделывали землю, и сеяли просо и пшеницу…». В интервале между 1087–1090 гг. она же сообщает о походе Алексея I Комнина против печенегов «рядом с Русью» на Левобережье Дуная! Не менее ценное свидетельство Анны Комниной относится к обстоятельствам похода Алексея 1091 г., когда «пятидесятитысячный отряд обитателей более горных стран», пришедший с половцами с Левобережья, перешел на сторону императора. Здесь речь идет, очевидно, все о тех же жителях горной Мунтении – русах! Весьма показательны военные силы, которыми располагала Дунайская Русь. Пусть даже они и преувеличены, но видно, что русский правитель Мунтении в XI веке обладал силами, сравнимыми с силами киевского и венгерского государей, что позволяло ему сохранять независимое отношение. Становятся понятным и такие моменты, как расселение по его воле кочевников по его городам и то, что арабы и французы называли это государство в одном ряду с Венгрией, Византией и Германией! Кроме того, Анна Комнина называет имена трех владетелей подунайских городов: Татуша Хали, Сеслава и Сацу, из которых первый «владел Дристрой (Доростол, совр. Силистрия), остальные Вичиной и другими городами». С этими правителями вступили в переговоры печенеги. Этническая принадлежность их неясна, а потому мнений много – одни объявляют их влахами, другие половцами, третьи славянами. Судя по имени, как минимум один их них – Сеслав – был славянином, скорее всего, русским. Двоих других обычно относят либо к влахам, либо к половцам. Надо полагать, правители дунайских городов были посажены тут византийскими императорами на правах федератов. Точно так же позднее здесь получали удел сыновья Юрия Долгорукого, а также некий Владислав, «князь тавроскифов».
В XII веке соотношение сил стремительно меняется. Дунайская Русь попадает в зависимость то от Венгрии, то от Византии, которые в этот период значительно увеличивают свое могущество и вступают в полосу военных столкновений друг с другом. В связи с этими событиями и упоминаются вновь дунайские русы-тавроскифы в греческих хрониках. Вероятно, резкое ослабление русов, которое в итоге привело к уничтожению их государства, да и их самих, было связано с распадом единого в XI веке владения. В этих условиях, естественно, усилилось влияние на них могущественных соседних монархий.
Известия, свидетельствующие о сильном влиянии Византии на Дунайскую Русь в первой половине XII века, приводит в частности Оттон Фрейзингенский (1114–1158 гг.). Помимо всего прочего он сообщает о «рутенских приморских областях» и «равнинной стране печенегов и фалонов», которые вместе с указанием Анны Комниной о «горных областях» позволяют нам разобраться в этнической картине Левобережья Дуная. Но гораздо интереснее переписка императора Конрада III (1138–1152) с византийскими императорами Иоанном II (1118–1143) и Мануилом I (1143–1180), в которой Конрад говорит об эпизоде, «случившемся в России», где рутены «проявили пренебрежение к власти германского государства, убили людей императора, отняв их достояние». Иоанн II в ответе не уклонялся от ответственности за происшествие на Руси и уверял, что «он поступил так, как от него ожидали и как это соответствует его достоинству». А. Г. Кузьмин, у которого я наткнулся на это известие, удивляется, к какой именно Руси могли относиться эти известия. На мой взгляд, речь может идти только о русской Мунтении. К тому же периоду относится любопытнейшее известие Иоанна Киннама, относящееся к правлению Мануила I, о переселении в византийские пределы «одного из владетелей Тавроскифии Владислава», которое я упоминал выше! Это свидетельство опять-таки подтверждает мое предположение о распаде единого Русского гос-ва в Мунтении и разгоревшейся междоусобице, в ходе которой один из князей был вынужден покинуть родину вместе со своим народом. Территория Мунтении значительно уступает по размерам Киевской Руси, и, соответственно, последствия усобиц здесь были куда плачевнее и катастрофичнее.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
