– Держи, – всучив Кочеткову в руки кружку с ароматным напитком, он плюхнулся рядом. – Пей давай, а то остынет.
С пристрастием наблюдая за сюжетом комедии, Драйвер осторожно отхлебнул из кружки.
– Странный вкус, – произнес он и понял, что потолок медленно поплыл, а лица на экране стали какими-то вытянутыми. Руки вдруг ослабли, и пальцы, сами по себе разжавшись, выпустили кружку, которая рухнула на пол и разбилась, выплеснув чай на ковровое покрытие.
– Странный, – подтвердил Ивашка серьезно. – Но ты, параллельщик, не беспокойся. Я побеспокоюсь за нас обоих.
Сознание возвращалось медленно и тягуче – так, будто сам Пашка пытался выбраться из чана с липкой патокой, с трудом пробираясь сквозь вязкую субстанцию к спасительному краю. Шаг за шагом, миг за мигом, ощущение за ощущением. Первым вернулся слух. Не открывая глаза, Пашка услышал бурный диалог на кухне:
– Параллельщик! Понимаешь ты, дурья твоя башка! – Это Ивашка, мелкий мерзавец. Что-то подлил в стакан, и теперь приходится валяться бесполезным кулем. Как бы ничего после этого угощения не приключилось.
– Да понимаю я, – басовито, с натягом. Это Танк. Уж у него-то должно хватить здравого смысла. Мужик нормальный, да и оперативник опытный. Должно хватить. Здравого. Смысла. Вот только на что? – И что ты предлагаешь с ним сделать?
– Не знаю. Не должен он был пролезть в реальность. Тут плохое что-то. Сильное, круче наших установок, и потому дурно пахнущее. Намеренья бы его узнать.
– А ты чего не узнал?
– Да ты представь, как я опешил! Только неделю как Пашку похоронили, и вот…
Стоп, что значит похоронили? Вот же я, лежу здесь. Живехонек.
– …и тут является этот оборотень. Лепит что-то про физический контакт в пространственном туннеле. Все сотрудники подразделения отлично знают, что пересечься в них, идя в одном направлении, невозможно, а даже если и выйдет, то скорость попавшего в туннель предмета статична.
– Да что ты заладил…
Голос вернулся вслед за слухом, однако не привычный Пашкин, который многие считали приятным, а какое-то сипение с хрипотцой. Членораздельных звуков не получилось, но все же произведенный голосовыми связками хрип достиг кухни, где совещалась парочка, и те загрохотали ботинками, направившись в комнату.
Точнее, Кочеткову показалось, что загрохотали. Ивашка, как всегда дома, был в тапках, а Танк сбросил свои «гады» при входе.
– Очнулся.
Зрение, запоздав, возвращалось неохотно. Открыв глаза, Драйвер, вместо привычного мира, различил только расплывчатые силуэты да очертания предметов, подернутые дымкой.
– Очнулся, – хотел было сказать он, однако горло выдало новую порцию хрипения вперемешку с матом.
– Ты что ему подсыпал? – вновь забасил Танк. – Он двигаться-то вообще сможет?
– Спокойствие, – мелкий паршивец явно гордился производимым его отравой эффектом. – Личный рецепт и немного параллельщины. Вырубает напрочь, однако эффект недолговременный. Органы чувств приходят в себя через пару часов, а паралич держится еще часа три, пока варево не выйдет с потом или другим естественным путем. Думаешь, как я в две тысячи первом ту банду самогонщиков с параллельного дробь двенадцать заловил? Они же намерились дегустацию провести, а я им в канистру накидал пару кружек, и готово. Все в сборе и аккуратно упакованы. Вот и этот гаденыш. А ну, отвечай, что задумал?
– Оууу…хрр…мать. – Острая боль пронзила тело, локализовавшись где-то под ребрами, и от этого Кочетков взвыл, заскрежетав зубами.
– Тихо, тихо, – Танк поймал разбушевавшегося коллегу. – Надрать ему зад мы всегда успеем, а пока, для всех, мы дружелюбные пираты. Когда, говоришь, это варево закончит действовать?
– Когда он чай пил, половина первого стукнула. Сейчас половина шестого.
– Так тащи веревки.
Из горизонтального положения Кочетков принял вертикальное и, безвольной куклой усаженный на стул, стал свидетелем того, как его ноги и руки надежно прикручивают к Ивашкиному креслу.
– Рот залепить надо, – по-хозяйски заявил Ивашка, потянувшись за мотком клейкой ленты.
– Дело. Вдруг заорет.
Липкая полоса плотно запечатала губы, и Пашкин разгневанный хрип перешел в разгневанное мычание.
– Допрашивать-то когда начнем? – с энтузиазмом поинтересовался хозяин квартиры у своего необъятного коллеги. – Скоро у него мозги на место встанут, однако и побочные эффекты могут проявиться. Помнишь, как мы брали грабителя-параллельщика? Он листовую сталь пальцами мог рвать, как бумагу. Может, и у этого что?
Танк откинул полу куртки и продемонстрировал рукоять того странного пистолета, который Пашка видел раньше, но об особенностях оружия постеснялся спросить.
– Ионный расщепитель, – оскалился здоровяк. – Это на тот случай, если ты не знаешь. Трофейный, надежный, безотказный. На минимальном уровне оглушает, на красной шкале расщепляет кость. Так что решай, парень, разговор или инвалидное кресло.
Кочетков было решил согласиться на разговор, но полоска скотча на рту мешала диалогу.
– Замычал, – снова засветился счастьем Ивашка. – Осознал, значит. Ладно, у нас еще минут двадцать, пока его шарики к роликам присоединятся, а пока у меня в холодильнике еще пара пива есть, так что извольте откушать.
Танк согласно кивнул, и они убрались из комнаты, а вскоре с кухни донесся звук сталкивающихся пивных кружек.
Ситуация, в которую попал Драйвер, нравилась ему все меньше и меньше. В первую очередь ему лично было непонятно, как он вообще очутился в параллельной реальности, однако свершившееся являлось фактом, и против него не попрешь. Способные разобраться и помочь, а именно сотрудники шестьдесят второго отдела, в силу деформации личности, на помощь не спешили, а отнеслись к нему скорее как к вражескому лазутчику, чем к человеку, попавшему в беду. Пикник явно не светил, а вот чувства, затуманенные отравой Ивашки, возвращались, и тут началось и вовсе неприятное. С непонятным привкусом во рту и общей слабостью появилась терзающая боль в предплечье. С трудом повернув голову, Кочетков взглянул на очаг боли и скривился. Куртка на руке была распорота от плеча до локтя, а то место, где ранее был имплантирован датчик слежения шестьдесят второго отдела, неряшливо обмотано бинтом, на котором проступало кровавое пятно. Кто-то из новых врагов, параллельный Танк или параллельный Ивашка, вероятно, нашли устройство, и пока Пашка был без сознания, просто вырезали его из плоти.
«Фашисты», – подумал Пашка, однако время шло, рука болела, парочка на кухне поглощала пиво, а состояние Драйвера продолжало ухудшаться. В итоге, когда Ивашка и Танк явились на допрос, Кочетков находился в полуобморочном состоянии и отвечать на вопросы был физически не способен. Так он оказался в ведомственной больнице.
– Коновалы! Идиоты! Куски коровьего помета! – Кали в гневе была страшна, и даже через прикрытые веки Пашка буквально ощущал волны бешенства, исходящие от девицы. – Вы бы еще паяльником его паять придумали! Почему мне не позвонили или Библиотекарю? Он-то ведомственный! Придумал бы, что делать!
