Алекс чуть не крикнула: «Ну конечно! Это ведь она толкнула мать на убийство!» Но вслух она спросила:
– Лианн, что ты скрываешь от нас?
Лианн подняла на нее глаза, выражавшие такую муку, что Алекс пожалела о своем вопросе. Она поняла, что сейчас скажет Лианн, и ей не хотелось это услышать. Поскольку признание Лианн будет означать, что она солгала ей в тот день, когда отец…
Лианн дрожащей рукой поднесла кружку с кофе ко рту и отпила глоток.
– Прости, Алекс, мне следовало бы сказать тебе об этом раньше. Я знала, почему твоя мама не пригласила мою мать на праздник. Но у меня выдался такой тяжелый день, и я… мне не хотелось, чтобы ты подумала, будто я имею какое-то отношение к их ссоре.
– Наши матери поссорились? Впервые об этом слышу. – Дафна нахмурилась.
– Мама говорила, что больше не может спокойно смотреть, как он обращается с Лидией, которая сорок лет живет во лжи. И несколько недель назад она… она не выдержала.
Алекс вспыхнула:
– Так ты знала…
– Об изменах отца, – закончила за нее Дафна, устремив на сестру холодный взгляд зелено-голубых глаз.
«Значит, моя сестричка не так уж наивна», – подумала Алекс.
– Похоже, я узнала об этом в последнюю очередь, – продолжала Дафна. – Мне пару часов назад рассказала Китти. Господи, неужели это известно всему городу?
Лианн пожала плечами.
– Я слышала кое-какие сплетни на этот счет – людям нравится перемывать косточки друг другу. Но я не придавала этому особого значения.
– А давно ли ты знаешь об этом? – осведомилась Алекс.
– Мама рассказала мне, что у нее с Верном был роман. Однажды ночью несколько лет назад она напилась и выболтала свой секрет. Но я решила, что это несерьезно – так, интрижка на стороне.
– Интрижка? – изумилась Алекс. – Да ведь твои родители развелись из-за этой интрижки!
Лианн поморщилась и отставила чашку.
– Тогда я была совсем маленькой, но потом поняла, что их брак с самого начала неудачен. Мама изменяла отцу, потому что была несчастна с ним.
– Итак, давайте подытожим. – Дафна задумчиво потерла виски. – Тридцать с лишним лет назад твоя мать и наш отец тайно встречались. Берил скрывала это от своей лучшей подруги Лидии много лет. Почему же она вдруг решила признаться? И почему это так подействовало на маму?
Лианн покачала головой. Вокруг беседовали посетители, сновали официанты – жизнь шла своим чередом, и окружающие наивно полагали, что их никогда не коснутся несчастья, о которых сообщают в вечерних новостях.
– Прости, Алекс, я напрасно скрывала это от тебя, – снова заговорила Лианн. – Я слышала от одного практиканта, что ваша мама принимает антидепрессанты.
– Даже если это правда, ее все равно нельзя назвать безумной, – возразила Дафна. Но сомнение зародилось в ней – Алекс видела это по глазам сестры.
– Я и не говорю, что она безумная, – согласилась Лианн. – Я бы и не упомянула об этом, если бы… – Она беспомощно развела руками и печально добавила: – Вернон был выдающимся человеком, несмотря на все свои недостатки. – Лианн обратилась к Дафне: – Ты, наверное, понятия не имела, что именно твой отец добился разрешения на использование донорских органов в нашей больнице. Он говорил, что это позволит безутешным родственникам, потерявшим близких, примириться с трагедией, поскольку смерть дорогих им людей может спасти чью-то жизнь. И Вернон оказался прав. Вскоре поступления донорских органов увеличились на тридцать процентов.
– Я ничего об этом не знала, – смущенно проговорила Дафна.
Алекс вдруг поняла, что не только для нее отец был кем-то вроде сказочного героя.
– Но мы до сих пор не знаем, почему его убили, – с горечью заключила она. Злоба на мать, будоражившая ее последние несколько дней и отвлекавшая от мрачных предчувствий, понемногу утихла. Отодвинув нетронутый кофе, Алекс откинулась на спинку кресла.
– И неизвестно, узнаем ли вообще. – Вздохнув, Дафна достала кошелек. – Я смертельно устала и хочу спать. Сейчас мне не отгадать даже простейший кроссворд. Давайте вернемся к этому разговору после похорон.
Но Алекс понимала, что другого такого случая может не представиться. Лианн снова замкнулась и ушла в себя. Из нее теперь и слова не вытянешь.
А у Алекс уже не было сил думать о том, что Лианн солгала ей в день убийства отца, и раньше тоже лгала… После всего этого Лианн вряд ли можно назвать подругой.
Алекс подъехала к дому, когда совсем стемнело. Она перебралась в этот район в прошлом году, продав дом, в котором они с Джимом жили до развода. Им пришлось ко многому привыкнуть: Джима больше не было рядом, да и девочки не сразу освоились на новом месте и в новой школе. Возможно, ей придется продать и этот дом и купить совсем дешевый коттедж-развалюху по соседству с Лианн.
При мысли об этом у Алекс снова заболела голова. Она вспомнила, как Берил застыла над гробом отца, словно кобра, готовая к броску. Вспомнила и Лианн, прячущую глаза. Что же это все значит?
Предположим, подруга знает гораздо больше, чем говорит. Но это еще ничего не доказывает. Даже если у отца был роман, и Берил выбрала не самый удачный момент, чтобы раскрыть глаза своей лучшей подруге, все равно непонятно, как мама, всю жизнь избегавшая ссор и споров, взяла пистолет и…
Алекс постаралась отогнать эти мысли. Голова у нее раскалывается, а дома ждут дочери. Надо забыть обо всем и дать волю слезам. Нет, нельзя позволить себе такую роскошь.
Заметив во дворе «ауди» серо-голубого цвета, принадлежащую экс-супругу, Алекс вскипела. Джим летает в Гонконг бизнесс-классом и отдыхает на курортах с подружкой – он понятия не имеет, что значит экономить каждый цент.
И вот Джим явился, не думая о том, что ей сейчас не до него. У Алекс и так хватает неприятностей.
Остановившись у тротуара, она попыталась овладеть собой, потом выбралась из автомобиля и направилась к дому по мощенной гравием дорожке.
Войдя, Алекс услышала из кухни веселый смех. Нина и Лори на седьмом небе – приехал их любимый папочка. О том, что привело его сюда, они, вероятно, уже забыли.
Алекс трясло от бешенства. Да как ему не совестно! Воспользовался ее горем, чтобы повеселиться с обожающими его дочерьми! О, она прекрасно изучила Джима, и сама не раз прибегала к тем же приемам.
«Я готова ради него на все… но не намерена закрывать глаза на его измены, как это делала мама». Алекс не давала Джиму ни малейшего повода для измены.
Швырнув сумочку на скамейку в холле, заваленную рюкзачками, учебниками и мятыми футболками, она вошла в кухню, где ее дочери, склонившись над столом, читали инструкцию к новенькой машине по изготовлению попкорна, пока Джим собирал агрегат. Три пары глаз уставились на Алекс с удивлением, тут же сменившимся тревогой.
