— Ммм… да, знаю. Дженни намекнула, — пробормотал он, поднимаясь навстречу Сэму. — Поздравляю. Это ведь чудесная новость, не так ли?
— Безусловно, новость чудесная! — воскликнул отец. — Какие тут могут быть сомнения, сынок! — добавил он и обнял напарника.
— Я всегда хотела братика или сестренку, кого-нибудь маленького и родного! — растроганно прошептала Дженни.
— Но появились проблемы. Рейчел не сможет, как прежде, заниматься домом, — озабоченно сказал Сэм.
— Я смогу, — тотчас, не раздумывая, — отозвалась дочь.
— Изо дня в день? Дженни, ты не обязана. Я могу нанять кого-нибудь…
— Не нужно. Изо дня в день… Да я с радостью! И, можешь быть уверен, твоя Рейчел в надежных руках! — заверила она отца.
— А когда станет известно, мальчик это или девочка? — поинтересовался Джейсон.
— О, это еще не скоро, сынок. Подождать придется. Да и важно ли? Я буду рад в любом случае. Главное, чтобы ребенок родился здоровым, — рассудил Сэм Сандерс.
— И нянечка у вас уже есть! — предвкушала Дженни, расточая восторженные улыбки.
— На меня тоже можете рассчитывать, — поддавшись ее восторгам, проговорил Джейсон, которому эта новость все еще казалась фантастической.
В этот вечер после ужина Сэм и Рейчел отправились к себе раньше обычного. Оба были тихи и задумчивы.
— Что это они так рано? — недоуменно спросил Джейсон.
— Как это что? — воскликнула Дженнифер. — Сам подумай, сколько им нужно обсудить. Кто мог предположить, что такое возможно? Только на днях я говорила с Рейчел. Она была уверена, что с Сэмом ее ждет лишь совместная старость. А тут такая новость, Джейсон! И не смей думать, что они стары. Человек не может быть стар для счастья. А это счастье и Рейчел, и Сэм заслужили всей своей жизнью.
— А ты хочешь ребенка, Джен? — спросил прямолинейный Джейсон Уэлборн.
— Да… В свое время, выйдя замуж, непременно… Но сейчас мне важнее ребенок Рейчел и Сэма. Мы должны приложить все усилия, чтобы беременность прошла успешно и роды были легкими, потому что поздняя беременность предполагает многие осложнения.
— И ты считаешь, что это твоя миссия — печься об их ребенке? Ведь ты могла бы иметь своего, — проговорил Джейсон.
— Вот тебе бы действительно стоило об этом задуматься! Тебе уже тридцать, — заявила Дженнифер.
— Думаю, мы могли бы совместить решение этих двух проблем…
— Каким образом? — хитро прищурилась Дженнифер..
— Мы могли бы начать с поцелуя и постепенно двигаться дальше… — предложил Джейсон Уэлборн.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Они с трудом сумели оторваться друг от друга, и Дженнифер нехотя отправилась в свою комнату — грезить о собственном младенце от Джейсона Уэлборна.
Проснувшись поутру, она все еще помнила их забавный разговор и, конечно же, их сладостные поцелуи — единственное занятие, которое не вызывало между ними соперничества и распрей.
Дженнифер начинало нравиться, какой Джейсон, в сущности, мальчишка, хоть и старше ее. Его явная неопытность в любовных делах умиляла Дженни. Он был пылким в ласках, дерзким и прямолинейным, но совершенно не умел вести любовную игру, которую Дженни непроизвольно пришлось освоить в большом городе. Джейсон пока что только целовался и наверняка пошел бы дальше, если бы его не останавливало чувство ответственности перед отцом Дженни. При этом он категорически не понимал, что она за человек, и даже не прилагал усилий, чтобы узнать ее поближе. Он жил в замкнутом и узком мире собственных представлений, который, вероятно, сформировался еще при жизни его добрых родителей, а после их смерти лишь оброс страхами, сомнениями и разочарованиями.
Джейсон теперь виделся Дженни трогательным и беззащитным перед большим миром реальной жизни. Она испытывала желание открыть ему многие стороны своей женской сути. Доказать, что ее тяготение к красоте и некоторой легкомысленности вовсе не враждует с его цельностью и благородством, что ее желание жить вольной и простой жизнью приближается к его приверженности строгим фермерским устоям. Дженни больше не видела существенного противоречия в их восприятии жизни. А может, она была просто влюблена в этого хмурого и чересчур серьезного чудака?
Утром она спустилась на кухню очень рано, поскольку было оговорено, что теперь мужчин кормит завтраком она, и удивилась, увидев на кухне предмет своих грез.
— Ты что так рано? — спросила она, потрепав Джейсона по голове.
— Проснулся помочь тебе.
— Как мило, — заметила она.
— За поцелуй я сделаю все, что ты мне скажешь, — задорно объявил он.
— Ты что, торгуешься? — рассмеялась Дженни.
— А ты возражаешь? — спросил он.
— Джейсон, сейчас не время, ты не находишь? — сдержанно заметила она.
— Я поцелую тебя, когда пожелаю! — дерзко заявил он.
И Джейсон нежно взял в ладони ее лицо, окунулся взглядом в синеву ее глаз, ставших родными, пристально всмотрелся в рисунок милого лица, в плавный изгиб бровей, в зовущую припухлость губ. Он уловил ее трепет на выжженных солнцем золотистых кончиках ресниц, вобрал в себя воспламененный его взглядом румянец на щеках. Ласково отвел темные пряди волос над высоким лбом, коснулся кончиком носа ее лица, обдал жаром и, припав к ее рту, забылся поцелуем.
И вновь шаги в тишине заставили обоих вздрогнуть и разорвать объятья.
— Ну все, прекращай! — строго шепнула ему Дженни., — Отец проснулся… Доброе утро, папа! — громко проговорила она.
— Утро доброе, ребята… Рано ты сегодня, сынок, — обратился он к Джейсону, лукаво сощурившись.
— Хотел помочь Джен с завтраком, — объяснил тот.
— Куда ж она без тебя, — поддел его старший.
— Рейчел уже проснулась? Как она? — сменила тему Дженнифер.
— Проснулась. Но я запретил ей вставать, — гордо сообщил Сэм Сандерс. — У меня появился план. Как вам известно, один из наших новых ковбоев, Скотт, женился. Я хочу предложить его молодой жене поработать у нас. Нас становится все больше, нужна помощь по хозяйству.
— Как ее зовут? — спросила Дженни.
— Салли.
— Пусть приходит, — спокойно отозвалась дочь.
— Значит, ты не возражаешь? — уточнил отец.
— Отлично! — объявил Джейсон. — Джен снова сможет выезжать с нами.
— Не так быстро. Поскучай немного, — дразняще проговорила молодая женщина.
Дженнифер нужно было собраться с мыслями, да и Рейчел тоже не следовало оставлять без помощи. Поэтому девушка не спешила вернуться к ковбойским занятиям, которые, в свете известных событий, несколько потеряли для нее свою притягательность.
Теперь жизнь не казалась ей милой игрой.
