— А сколько тебе лет, Андромеда?
— Шесть. А вам сколько?
— А где твой папа или твоя бабушка?
— Сколько вам лет, мистер?
— Сто восемьдесят. Где твой папа?
— В тюрьме. А ваш где?
Бред какой-то! А ведь Джим Стэнфорд никогда не влипает в такие истории. У него-то проблемы пустячные, вроде Джо Онслоу.
— Где ваш папа? — настаивала Андромеда.
— В Лондоне. Он король.
Воцарилось уважительное молчание. Поделом маленькой вредине.
— Врешь ты! — выкрикнула она. — У нас не король, а королева!
Я отошел от крыльца и кинул взгляд на улицу. Потом поймал себя на том, что пялюсь на небо, не летит ли самолет из Парижа.
— Послушая, мил… Андромеда, — сказал я, сытый по горло затянувшейся сценой. — Не могла же мама и вправду бросить тебя одну в пустом доме! Где она?
— В уборной.
Это уже походило на правду.
— Скажи ей, что я здесь. Пожалуйста.
— Сам скажи!
Я надавил на кнопку звонка и прижал ухо к прорези, чтобы послушать, что там творится. Это было ошибкой. Андромеда плюнула прямо мне в ухо.
— Ах ты, мерзавка! — взорвался я.
Вытащив носовый платок, я принялся утираться, а Андромеда начала вопить, как стадо свиней на бойне. Потом я услышал быстрые шаги и женский голос:
— Андромеда, цыпочка моя, что случилось? В чем дело?
Андромеда выла во весь голос.
— Т-там гадкий д-дядька… он в меня п-плюнул!
— Ой, бедняжка моя! — заквохтала мама-клуша.
Дверь резко распахнулась и на пороге, уперев руки в бока, возникла разьяренная фурия.
— В чем дело? — угрожающе спросила она.
Я широко улыбнулся, призвав на помощь все свое обаяние — больше мне ничего не оставалось.
— Доброе утро, мэм, — сахарным голосом пропел я. — Боюсь, что вышло… небольшое недоразумение.
Она кипела, как чайник.
— Вы плюнули в мою малышку?
О, мой пресвятой дядюшка Сэм! Неужто кто-то в здравом уме способен поверить, что взрослый дядя может плюнуть в ребенка через щель для почты?
Я театрально воздел руки.
— Нет, что вы! Разумеется, нет. Скорее… было чуть-чуть наоборот.
Она метнула на меня испепеляющий взгляд, потом опустила голову и посмотрела на свою дочь, которая, видимо, сообразила, что я способен доказать свою правоту, и спряталась за материнские ляжки, на которые, кстати, стоило посмотреть.
— Вы хотите сказать, что Андромеда плюнула в вас? — не веря свои ушам, спросила мать.
Я усиленно стирал платком уже несуществующую слюну.
— В общем-то, да… но мне кажется, она просто испугалась…
Личико Андромеды вынырнуло из-за бедра матери — она не могла поверить, что я в самом деле за неё заступаюсь. А что мне оставалось делать, черт побери? Не прими я вины на себя, мне не продать её мамаше машинку и за триллион лет.
Мамаша, между тем, смягчилась и метнула укоризненный взгляд на маленькое отродье.
— О, Андромеда, как ты могла? Сейчас же извинись перед этим милым джентльменом.
О, совсем другое дело!
— Ой, извините, пожалуйста, — запричитала мамаша, прижав руки к пышной груди. — Я была наверху… застилала постели. Надеюсь, она вам не нагрубила?
— Нет, нет, конечно! — пылко заверил я.
— Заходите, пожалуйста.
Андромеда метнулась в коридор, справедливо опасаясь, что я могу шлепнуть её по попке.
Мы удобно обосновались в гостиной за достаточно большим столом, и я тут же приступил к демонстрации "мини"; Андромеда предусмотрительно держалась на расстоянии от меня. Мамочка купила машинку сразу, не раздумывая. Прямо-таки влюбилась с первого взгляда. Именно о такой она, оказывается, всегда мечтала. Я взял деньги, отдал ей квитанцию, и она, покачивая бедрами, направилась на кухню.
— Вы, конечно, не откажетесь от чашечки чая, — сказала она, оглянувшись через плечо. — После такого испытания. Чувствуйте себя, как дома.
Я подумал, что настало время нанести удар.
— Вы, случайно, не слышали утром нашу рекламу по радио? — выкрикнул я ей вслед. — С исключительным предложением.
— Нет, — рассмеялась хозяйка. — А что вы предлагаете? Машинки с крыльями?
— Ха-ха! — хохотнул я, уже уверенный в успехе, а также нутром чуя, что с мамочкой можно и пошутить. Так мне показалось по её походке. Держу пари, что до замужества она вертела хвостом налево и направо, да и сейчас, похоже, не отказала бы себе в таком удовольствии.
— Вы много потеряли, — сказал я.
— Неужели? — кокетливо откликнулась она.
— Да, вот. Одну минуточку!
Я ужом выскользнул за дверь и мгновенно вернулся с "макси".
Кокетливая хозяйка вышла из кухни и остановилась в проеме двери, выпятив животик и скрестив руки на груди. В глазах плясали чертенята.
— Что это у вас там такое? — спросила она таким тоном, словно речь шла о моей ширинке.
Андромеда усиленно ковыряла в носу.
— Сейчас увидите, — игриво сказал я.
Я снял футляр и мамаша, издав восхищенный вопль, оттолкнулась выпуклым задиком от дверного косяка и шагнула к столу.
— Вот это да! — восторженно твердила она. — Вот это настоящая машинка!
Андромеда, не вынимая пальца из ноздри, приблизилась ко мне и вскарабкалась на стул.
— Андромеда, прекрати сейчас же!
Андромеда надулась и принялась чесать попку.
— И это прекрати! — топнула ногой мать.
Потом посмотрела на меня и смущенно улыбнулась.
— Что делать, детишки…
— Вот это и есть наше исключительное предложение, — величественно объявил я. — Знаменитая "Райтбай-макси".
— Сейчас, одну минутку, — возбужденно зачирикала мамочка, глаза которой азартно заблестели. — Я принесу чай, а потом вы мне все покажете.
Она умчалась на кухню, а я приготовил машинку к работе.
— А это что? — спросила Андромеда.
— Маховик.
— А это?
— Лапка.
— А зачем?
— В носу ковырять.
— А это?
— Ножной привод.
— А зачем?
Я вздохнул.
— Он офигительно каннибалирует форсмажоринг выкрутасера и донкихотирует неперпендикулярность бип-бопа.
— А что такое бип-боп?
