Стоя у деревянной изгороди, я перевожу взгляд с фотографии на пасущегося коня и решаю про себя — нет, все-таки заблуждения тут никакого нет.
Двадцать лет я чувствовала себя лабораторным микробом, заточенным в пробирку. Я смотрела словно сквозь мутное стекло, подспудно чувствуя, что пропустила поворот и никак не могу вернуться на правильную дорогу. И только в последнее время появились просветы. Манящие проблески того, что было там, по ту сторону мути. Иногда я чувствую себя как двадцать лет назад. И расставаться с этим ощущением не хочется.
Можно сколько угодно называть это бредом, но я знаю правду. И пусть она остается только моей — как тайный алкоголизм, когда прихлебывают из горлышка, уединившись в кладовке. Пусть так. Этого я тоже никому не отдам.
* * *
Дэн заезжает за мной в пять, и мы отправляемся в кино. Показывают хит сезона, но я никак не могу вникнуть в суть, только вижу, как герои без конца от кого-то убегают и совершают гигантские прыжки через кроны деревьев.
А более всего меня отвлекает Дэн.
Он держит слово, то есть ведет себя по отношению ко мне по-братски. Меня разбирает любопытство — как он поступит, если я вдруг возьму его за руку. Конечно, я этого не делаю, а то вдруг он испугается. Женщинам, недавно оставшимся в одиночестве, вряд ли стоит совершать резкие движения, например сближаться с бывшими бойфрендами, да еще во время встреч, четко обозначенных как НЕ свидания. И тем не менее так приятно было бы ощутить тепло его ладони в моей… Или, к примеру, положить руку ему на бедро…
Я рассматриваю его профиль, слежу за тем, как он берет из бумажного стакана попкорн…
Вспоминаю, как впервые увидела его. Он был в группе школьников, которых привезли на автобусе посмотреть на мое выступление. Мне вручали ленточку, и мой взгляд упал на мальчика за краем манежа. Другие ребята болтали между собой и толкались, а он смотрел на меня. Потом он улыбнулся мне — широко и открыто. И от этой улыбки у меня дух захватило…
Я по-прежнему считаю его самым привлекательным из мужчин, которых только встречала. У него огромное обаяние. Ясные голубые глаза. Минувшие годы сделали его только краше, и это несправедливо, потому что я с тех пор здорово подурнела.
Дэн смотрит на меня и улыбается. Я улыбаюсь в ответ, и мы оба отворачиваемся к экрану.
Помнится, он мгновенно очаровал Мутти и папу. Он им, по-моему, казался подарком свыше. Такой славный, почтительный мальчишка из католической семьи, преданно болевший за меня на всех состязаниях. Родители вдруг стали одобрять мою светскую жизнь. Они радовались, когда я отправлялась с ним на свидания, приглашали его к нам домой и были счастливы, когда он заглядывал без приглашения. Они даже не возражали, чтобы по уик-эндам он посещал Марджори — это когда я уехала к ней тренироваться. По их мнению, Дэн был решительно неспособен на скверный поступок… Это-то и сгубило все дело…
Неужели я была такой кромешной дурой? Связалась с Роджером лишь из-за того, что увидела на лице Мутти неудовольствие, когда представила его ей? Она не одобряла его протестантскую веру, ей не нравился его характер — «ни рыба ни мясо», и это приводило меня в восторг. Казалось бы, всякая мать должна радоваться, когда дочь приводит знакомиться студента-юриста с третьего курса, но к Мутти это не относилось. И я сделала единственное, на мой тогдашний взгляд, закономерное — бросила Дэна и принялась встречаться с Роджером…
…Странное дело, у меня было такое чувство, что, дотянись я прямо сейчас до руки Дэна, мы с ним возобновили бы отношения с той же точки, на которой расстались. С чего я взяла, что у него до сих пор сохранился ко мне какой-то интерес? Что за чушь! В прежние времена мне было чем зацепить парня. Я была вся такая особенная, наездница, чемпионка. А теперь?
Дэн ерзает в кресле, меняя положение ног, и задевает рукавом мое открытое плечо. Я чуть-чуть прижимаюсь к нему, и он не отодвигается. Весь остаток фильма я думаю только об этом пятачке хлопковой ткани и о живом тепле, которое сквозь него ощущаю.
* * *
Потом он ведет меня ужинать в итальянское бистро. Мы едим лингвини с крабовым мясом, усыпанные крохотными кубиками помидоров, и в разговоре всплывает все та же тема. Я пытаюсь отмахнуться со смехом — дескать, поняла, какую чушь городила.
— И правда, предположение выглядит невероятным. Но хотя бы из чистого интереса ты мог бы сравнить фотографии и живого коня? Я к тому, что ты сам говорил, какая это редкая масть. Но чтобы еще и отметины до последних мелочей совпадали?..
— Шансов меньше, чем выиграть джекпот в лотерею, — говорит он.
Он крутит вилкой в тарелке, стараясь подцепить кусочек морского гребешка, скользкий от масла. К нему прилип крохотный обрезок укропа, разветвленный, как папоротник.
— Поэтому я и подумала… Ты знаешь о чем.
— Да. Знаю.
Мы молча продолжаем есть, потому что развивать тему небезопасно. Как прикажете восстанавливать отношения, если он всерьез уверится в моем сумасшествии?
— Я полдня думал над твоими словами, — заявляет он неожиданно.
Он откладывает вилку и скрещивает на груди руки. Я поднимаю взгляд, не очень уверенная, к чему он клонит. А Дэн продолжает:
— Вообще-то я даже предпринял маленькое исследование по наследованию масти, и у меня получилось, что вероятность точного повторения очертания пежин практически равна нулю.
Я таращу на него глаза.
— Ты не выкинула те фотографии? — спрашивает Дэн.
— Нет, конечно!
— Дашь взглянуть, когда я тебя домой завезу?
Когда мы покидаем бистро и идем обратно к машине, я самым естественным образом беру его под руку. Он смотрит на меня сверху вниз, широко улыбаясь, и накрывает мою руку своей.
* * *
— Да чтоб меня разорвало, — произносит он, переводя взгляд с фотографии на пасущегося Гарру.
Я не могу скрыть энтузиазма.
— Ну вот видишь? Видишь?
Дэн медленно качает головой.
— Я вижу, почему ты пришла именно к таким выводам.
Я хмурюсь.
— Разуй глаза, Дэн! Сам говорил, что проще джекпот выиграть!
— Все верно. Но снимок сделан с большого расстояния, и корпус лошади виден хорошо если на четверть. Кроме того, седло и всадник закрывают порядочный участок. Поэтому говорить о полном совпадении отметин я бы не стал…
— Правильно, но посмотри на его плечо, на шею! И эта звездочка на лбу…
Надо отдать ему должное, Дэн действительно смотрит. Он морщит лоб, вглядываясь в потертую фотографию. Щурится, изучая стоящего в отдалении Гарру. И наконец отдает мне снимок, медлительно кивая:
— Да, сходство очень велико…
— Значит, ты все-таки мне не веришь?
— Дело не в том, верю я тебе или нет.
