Хайленд Гарра погиб. Мне это точно известно. Но я знаю и то, что именно он пасется у меня в поле. Может, это сила моего желания причиной всему? Может, приводя в порядок безродного полосатого мерина, я — скажем так — излучением своего сердца огранила его, будто бриллиант? Я немало наслышана об исцелениях верой, о том, как концентрация ментальной энергии заставляет рассасываться неоперабельные раковые опухоли. Учитывая это, так ли невероятно предположение, что моя отчаянная мечта вызвала реинкарнацию погибшего ганновера?
У меня хватает ума не рассказывать о своих мыслях. Иначе все скажут — «крыша поехала». Я ни словечка не говорю Еве — она, кстати, вкалывает в центре у Дэна, являя рвение, которого я не могла в ней заподозрить, но которое сразу разглядели Мутти и Дэн. Они не догадываются, что со мной происходит, но, кажется, подозревают, что я слегка не в себе. Я это вижу по долготерпеливому выражению, которое появляется у них на лицах, стоит мне открыть рот. Дэн грустно и с пониманием кивает. Мутти молча и мрачно косится.
Все началось с того, что я все не давала лошади клички. Сперва меня поддразнивали, удивляясь, как долго я над этим раздумываю. Но неделя следовала за неделей, и в таком промедлении стали усматривать нечто патологическое. Дэн — сама учтивость и доброта — просто прекратил спрашивать. Мутти, в общем, тоже, но с таким видом, будто ей стало со мной все окончательно ясно.
На самом деле, конечно, я уже дала своему коню имя. Вернее, возвратила старое. Но им об этом рассказать я не могу. Они меня сразу в дурочки запишут. Мне и самой иногда кажется, что я свихнулась. И все равно я уверена. Самым непоколебимым и твердокаменным образом.
Не из воздуха же я, действительно, этого коня себе наколдовала…
* * *
На телефонной линии — помехи и треск. Я плотно прижимаю трубку к уху. Не надо бы этого делать, но остановиться я не могу. Когда Дэн отвечает, меня уже трясет.
— Дэн?
— Да?
— Это я…
— Я знаю, — говорит он.
Я вдруг понимаю, что не знаю, с чего начать.
— У тебя все хорошо? — спрашивает он.
— Да, все в порядке. Я просто… Я тут… Слушай, мне нужно тебя спросить кое о чем!
— О чем же?
— О моем коне. Как по-твоему, сколько времени назад он был ранен?
— Трудно точно сказать…
— А ты попытайся.
— Ну, месяца четыре назад. Может, пять. А что?
— Он мог получить такие повреждения при аварии с коневозом? При пожаре?
Воцаряется тишина.
— Дэн?
— Да, я слушаю.
— Ну так что скажешь?
— Думаю вот. Пожалуй, это возможно. А почему ты спрашиваешь?
— Я полагаю, я выяснила, что это за конь…
— Дану?
— Я думаю, это родной брат Гарри.
— Аннемари, послушай…
— Дэн, я серьезно. Я все его фотографии просмотрела. Это точно он.
— Аннемари…
— Я знаю, это кажется бредом, но ты сам подумай. Ты в своей жизни много встречал полосатых коней?
Я жду ответа, но он молчит, и в его молчании чувствуется неверие. Должно быть, он прикидывает, насколько серьезно помутился мой разум.
Я повторяю:
— Да, это кажется бредом, но все складывается. Я загрузила сотни снимков из Интернета. Бог с ней с мастью — отметины совпадают один к одному! Один к одному, понимаешь?
Он снова долго не отвечает.
— Аннемари, я все-таки думаю, дело не в том.
— Да знаю я, как это со стороны выглядит!
Я иду напролом, думая только, как бы не сорваться в истерику.
— Сам приезжай и фотографии посмотри! Это один и тот же конь!
Он спрашивает:
— Но зачем бы кому-то понадобилось устраивать ему фиктивные похороны?
— Понятия не имею. Может, деньги получить по страховке.
— Но кто мог бы предпочесть деньги живому конкурному коню олимпийского класса?
— Дело в том, что Гарре исполнилось семнадцать, а значит, его спортивная карьера близка к завершению.
Дэн не отвечает.
— Думаешь, мне в психушку пора? — говорю я наконец.
— Нет, я так не думаю.
— А то я по голосу не слышу.
— Я думаю, что в последнее время тебе пришлось нелегко…
— Дэн, повторяю — приезжай сюда и сам посмотри фотографии.
— Аннемари, это не брат Гарри.
— А что, если все-таки брат?
— Если брат, он должен быть чипирован. Кроме того, страховая компания непременно настояла бы на ветеринарном освидетельствовании тела. В особенности если выплата велика.
Вот об этом я, признаться, не подумала. Моя новоприобретенная вера опадает, словно недопеченное суфле.
— Слушай, — мягко продолжает Дэн. — Я отлично понимаю, почему тебе хочется в это поверить. Я знаю…
Я перебиваю:
— Ничего ты не знаешь!
Мне уже кажется, что именно он виноват в отсутствии микрочипа, хотя это, конечно, за пределами здравого смысла.
— Да нет, знаю, — говорит он. — Уж ты мне поверь. Я ведь был там, разве не помнишь? Для тебя всю дорогу существовал только Гарри. И только он. Господи, Аннемари, у тебя даже собачку Гарри зовут…
— Ее не…
Я почти брызжу слюной, но замолкаю на полуслове, потрясенная — оказывается, я плохо сама себя знаю.
— Ее зовут Гарриет… Бог мой, Дэн, я правда, наверное, спятила. В самом деле в дурку пора…
— Как по мне, тебе проветриться надо, — говорит Дэн. — Переключить мозги на что-то другое.
— Нет, я точно свихнулась…
— Не свихнулась, а перенапряглась и устала.
И после паузы он добавляет:
— Слушай, а может, выберемся куда-нибудь сегодня вечером? После того, как я завезу Еву домой? Я не то чтобы свидание тебе предлагаю, просто хорошее кино посмотрим, закусим немножко… А то ты на ферме совсем засиделась!
— Что? Ну… в общем, да. Почему бы и нет…
— Ну вот и отлично. Пока тогда.
Я вешаю трубку. Где-то в глубине души я слегка разочарована, что это будет не свидание.
* * *
Рассудим здраво. Итак, я немножечко спятила. С этим уже согласились все остальные. Повесив трубку, соглашаюсь и я.
Мои подозрения лишены логики. Иэн Маккалоу — заслуженный и уважаемый спортсмен, а я готова обвинить его в нечестности и обмане. Но вот я раскладываю перед собой фотографии — и отрицать, что на них изображена именно моя лошадь, вновь делается невозможно. Я сама не знаю, чего тут больше. Твердой уверенности или глупейшего заблуждения.
