Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
И потому я старался думать лишь о том, что меня сюда привело. Занимался конкретным мышлением. Синицей в руках, а не журавликом в небе.
– Я ведь, Женька, тоже покупатель – хочу кое-что у тебя купить.
– Что?
– Магнитофон… Тот, который в портфеле.
Он секунду таращил бельмо в потолок – припоминал:
– Ч-черт! Кажется, я его уже загнал… Или нет. Дай бог памяти…
И он заорал:
– Женька!
Молчание. Пауза. И опять своим голосищем, который перемножался на гулкую пустоту комнаты:
– Женька!
Послышались шаги, и она вошла. На лице праведность гнева. И откровенное презрение к неудачнику, который был ее мужем. Который не сумел построить жизнь ни себе, ни женщине.
– Чего тебе?
– Портфель – тот, кожимитовый.
– Зачем он тебе?
Я тут же вмешался. Знаю жен.
– Я покупаю этот портфель, я не беру в подарок.
– Покупать будешь на базаре, – отрубил Женька и захохотал. Он всегда громко хохотал. И никакого тут надрыва, человек смеялся – громко, и зычно, и всласть.
Она молчала. Секунду они смотрели друг на друга – муж и жена (Женька и Женька, совпадение имен).
– Ну? – грозно спросил у нее человек с дурацкой лысой башкой, восседавший посреди дурацкой голой комнаты вместе с каким-то своим приятелем, тоже, должно быть, кретином. И повторил: – Ну?
Она принесла. Она бросила портфель именно мне – швырнула наотмашь. И я хорошо сделал, что поймал его, потому что после такого броска что-то могло перестать работать: либо магнитофон, вмонтированный в портфель, либо я.
Она вышла.
* * *
– … Можешь спокойно идти с портфелем по улице, ехать в метро, сидеть, стоять, обедать, – объяснял азы Женька, – и ничуть не волноваться. Кассета достаточно большая.
– Внешне портфель закрыт?
– Само собой. Никому и в голову не придет, что ты записываешь. Сидишь себе – портфель на коленях. Обычный портфель.
– И хорошая запись?
– Нормальная… Ты можешь поставить портфель у ног. Или даже отнести в другой угол комнаты.
– Замечательно!.. И на ходу тоже записывает?
– Да.
– Ну, а все-таки – если в самый интересный момент разговора кассета вдруг кончится?
– Есть запасная. Смотри. Ты лезешь в портфель за пачкой сигарет. Или за «Советским спортом». Нажимаешь этот рычажок – щелк! – заработала параллельная кассета.
Рычажки включения и выключения были расположены в накладном левом кармане, в который легко было сунуть руку. Это я уже понял. И тем самым понял немало. Потому что главное понимание все равно придет не здесь, а там, в процессе. Женька придумал этот портфель, чтобы записывать специфику языка – язык рынка и язык собраний, разговоры в электричках и разговоры в гостях. Косноязычный и медлительный, он учился речевому периоду. И заодно играл в недоигранное детство, – это было понятно. Внутри портфель был как портфель. Имелось место для бумаг и книг. А плоский магнитофон, похожий на планшетку, был вмонтирован в переднюю стенку под большими накладными карманами.
Я незаметно нажал рычажок включения.
– А ведь твой первый сценарий был совсем не плох, – сказал я. – Совместный с Старохатовым…
– Плох или неплох – какая разница.
– Я слышал от кого-то – Старохатов тебя обобрал?
– Обобрал.
– Каким образом?
– Простейшим: он протолкнул сценарий. Пристроил, пустил в ход – за это стал соавтором.
– Он не сочинил ни единой строки?
Женька усмехнулся.
– Он выкинул сцену, которая мозолила глаза всему худсовету.
– А все-таки насчет строчек – он не написал ни одной?
– Нет.
На пробу, еле слышным шепотом, я спросил еще:
– Ты сам обратился к Старохатову за помощью?
– Нет, он обхаживал, он дважды ко мне подруливал. На машине приезжал. Но первый раз я послал его в задницу…
Я выключил. Затем перемотал ленту и нажал воспроизведение. Запись оказалась чистейшей. И звучной. Честно говоря, я не ждал от старенького портфеля такой верной службы.
Женька захохотал:
– Здорово, да?.. А какая громкость, какой тембр! Прямо как Качалов с Яншиным: «Я послал его в задницу, Санчо!»
И он опять захохотал.
Для него это была проба записи, для меня – и проба, и начало. Потому что запись уже сгодится: первый блин, который не комом. Не скажу, что очень тонко (какая уж тонкость, когда ты возбужден успешным началом), но мне трижды удалось перевести разговор на то, как его обобрал Старохатов. И я не забывал щелкать рычажком. Щелкал, а потом выключал. И не скрывал от Женьки, нужды не было. Я ведь осваивал технику.
Нужды не было еще и потому, что Женька не интересовался, отторгнулся уже и жил с отторгнутыми – и первый свой совместный сценарий, и наши курсы, и меня, и Колю Оконникова, и все кино в целом он послал туда же, куда послал Старохатова.
* * *
В дверь постучали, затем вошли трое. Совсем юнцы. Некоторое время они приходили в себя от вида комнаты и от вида как бы выставленной напоказ бритой Женькиной головы.
– Ну? – спросил Женька, а их речевые центры еще не заработали. Никак не включались. – Я вас спрашиваю – чего вам?
А они молчали, – теперь они затравленно смотрели на Женькино бельмо.
– Записи… Джазовые, – высказался наконец один.
– Три рубля кассета. Любая. Но без прослушивания, – объявил им Женька.
У Женьки были великолепные музыкальные записи, – такая кассета, как я знал, стоила червонец при любой погоде. Цена объяснима: Женька мог прийти на самый аховый джаз, сесть хотя бы на откидное – и в итоге унести домой все, вплоть до настройки инструментов, покашливания соседа и рева возбужденных девиц. Или еще проще – давать свой записывающий портфель приятелям, если те идут на этот аховый джаз. Что он и делал… Сейчас в углу лежало шесть кассет, может, восемь. Когда-то был завален весь угол.
– Как же это – без прослушивания? – спросил юнец, усилием воли оторвавшийся от Женькиного глаза. – Я маг принес.
Он действительно приволок магнитофон – держал его в руках.
– Нет, – сказал Женька, – вы с ними целый час возиться будете.
И тоном хозяина Женька прикрикнул:
– Кончено!.. Не сговорились!
Те загалдели. Один сказал, что без прослушивания он купить не решается. Второй рискнул и выложил трояк. Последний был с ярко выраженной в лице деловой сметкой. Видел сквозь землю. Он купил все кассеты, какие были, и спросил, нет ли чего еще.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
