Монах повернул ко мне бледное лицо.
- Я брат Кеннет Уэст из братства Гамма Электрической церкви.
Так вот, Уэст, - просипел я, - ты говоришь с моим подчиненным, потому что нашел его по базе данных до того, как мы оборвали твою связь. Не трать время. Он не сможет тебе помочь, даже если захочет. И вряд ли захочет. Монах несколько секунд смотрел на меня.
- Вы здесь главный? Тогда я буду обращаться к вам. Зачем меня похитили? Почему меня ломают? Это вступает в явное противоречие с законами Системы, в частности с эдиктами Объединенного совета номер триста двадцать один и триста двадцать два. Скажите, - продолжал он до неприятного спокойным и ровным голосом, - неужели вы настолько боитесь вечности, что хотите не дать мне ее обрести?
Это благолепие просто бесило. Я понимал, что его так запрограммировали, и все равно было противно.
Мы с Китом вытащили из монаха последнюю черную коробку. Я оставил технаря завинчивать болты, а сам встал перед монахом. Тот смотрел на меня ничего не выражающими темными стеклами, по-птичьи наклонив голову. Поза показалась мне смутно знакомой.
- Если честно, в моем списке ужастиков вечность стоит пятым или шестым пунктом. Между насекомым, которое может заползти мне в ухо, пока я сплю, и монахом, который хочет меня застрелить и вынуть из черепа мой мозг. - Я улыбнулся. - Значит, мне еще есть чего бояться! Мильтон, сними эти дурацкие очки.
- Есть, сэр! - Мильтон насмешливо поклонилась. - Как прикажете, сэр!
Она протянула руку и грубо сорвала очки с лица монаха. Все застыли.
- Вот черт… - проворчала Мильтон.
У монаха не было глаз. В глазницах виднелись маленькие, хрупкие на вид видеокамеры, которые ездили туда-сюда на крошечных моторчиках. Наверняка нанотехнология. Они двигались в пустых и темных глазницах еле заметными рывками. Мне стало тошно.
- Уверяю вас, - вежливо обратился ко мне монах, - у меня прекрасное зрение. Почему вы так недолюбливаете религию? Это путь к лучшей жизни. Вечной жизни, которая приведет к спасению. Я бы очень хотел побеседовать с вами подробнее. Если вам так спокойнее, можете меня не развязывать. Утратившие надежду часто боятся того, чего не в силах постичь.
Я потер глаза.
- Кит, справишься сам? Нужно подобрать кое-какое оборудование, а в этом несчастном Ньюарке, штат Нью-Джерси, население хрен-его-знает-сколько, ничего не найдешь.
- Тай прочно встал на путь греха. К тому же одному работать легче.
- Мильтон, Гатц, за мной!
Мильтон в последний раз проверила, крепко ли привязан монах, и выпрямилась.
- Есть, сэр! Бегу, сэр!
Гатц повернул свою костистую голову ко мне.
- Эйв, если не возражаешь, я бы хотел остаться. Я смерил его взглядом.
- Правда?
- Надо кое в чем разобраться.
- Ладно, - решил я. Поди пойми, что кроется за этим сонным фасадом. Но раз уж у Гатца обнаружилось собственное мнение, пусть его. - Идем, сестрица.
- Кейтс, - сказала Мильтон, - зови нас «девками» и «сестрицами» почаще и скоро станешь евнухом.
Сказала веселым голосом: мол, ничего личного. Я покачал головой, а сам подумал, что с такой жизнью я этого и не замечу.
Мы осторожно вышли из здания и начали пробираться по груде мусора. Многим городам во время Бунтов пришлось несладко. В Ньюарке несколько месяцев продержалось независимое государство, здесь не хотели признавать Объединенный совет и Национальные правительства. Когда эсэсбешники подавили бунт, от города мало что осталось.
Сотовые телефоны запретили, и теперь их почти не найти. Легче наткнуться на наушники с микрофоном, вроде тех, что дал нам Кит, но их надо настраивать на одну частоту. У меня кончилась наличка, а связей в Ньюарке не было - если в этой глуши вообще есть с кем разговаривать. Оставалось одно: искать все, что нам нужно, в мусоре.
Впрочем, Ньюарк - сплошная свалка древней ржавеющей техники.
- А если мы отключим этого беднягу, и выяснится, что он истинный верующий? Ждет Вечности, чтобы пожать Богу руку? - неожиданно задумалась Мильтон.
- Да сколько можно!.. - возмутился я. Я замолчал и пригнулся.
- Что?
- Заткнись и послушай для разнообразия.
Мы замерли среди разбитого камня и покореженного металла. Перед нами и позади в лунном свете еле виднелась улица. Я слышал, как Мильтон дышит: громко и прерывисто. Подарок для убийцы. Я закрыл глаза и прислушался внимательнее. Мои глаза тут же раскрылись, сердце забухало. Я грубо толкнул Мильтон в плечо.
- Бегом!
Я побежал, не дожидаясь ее, в единственное укрытие: развалины зданий. Мильтон не отставала, но гремела ботинками будь здоров. Чтоб ее!..
- Что такое? Кейтс! Что случилось?
- Ховер! - крикнул я через плечо. - Далеко, но летит сюда.
Она ничего не сказала. Понимала, что это значит.
Я мысленно пробежался по короткому списку вариантов - куда бежать? Обратно к остальным, чтобы всех повязали сразу? Системщики попали сюда не случайно. В этом долбаном Ньюарке нечего патрулировать. А еще здесь нет ни прохожих, ни телевидов. Чтобы застрелить нас, копам даже не придется отводить нас в сторонку.
Мы бежали. Для меня бег был привычным делом, и я несся так быстро, как только мог, проскакивая в пустые окна и просевшие дверные проемы, врезаясь в стены и оскальзываясь на щебне. Вскоре рев ховера приблизился. По городу уже рыскал жгучий белый свет прожекторов.
С треском включился громкоговоритель:
- Что, крысы, забегали? Мы вас видим!
Услышав этот голос, я споткнулся и полетел на землю. Зубы клацнули и прикусили язык, винтовка выскочила из рук. Элиас Моудже! Этот сытый и довольный голос не спутать.
Мильтон перепрыгнула через меня, отбежала еще на три длинных шага. Потом резко затормозила и с сомнением оглянулась на меня.
- Беги! - крикнул я, кое-как вставая на колени. В голове гудело. - Не дури! БЕГИ!
- Черт! - прошипела Мильтон и вернулась ко мне. Подняла винтовку, схватила меня за плащ и сильным рывком поставила на ноги. Потом отдала мне винтовку и бросилась бежать со всех ног. Я - за ней, сплевывая кровь.
Конечно, у ССБ миллион способов арестовать человека. Им не мешают устаревшие законы об ордере на арест или праве на адвоката. Они могут задержать человека на сколько угодно без суда и следствия. В общем, лицензия на убийство. Если бы не бюрократия, нам вообще бы несдобровать. Конечно, со всякими лордами и леди у них телячьи нежности. Богачи могут надавить на Дика Мейрина, заставить отдел служебных расследований кем-нибудь заняться. А я? С такими, как я, кто шныряет по перенаселенным городам в поисках случайного заработка и ворует еду, эсэсбешники делают все, что хотят.
