— Будем надеяться… — ответил он лицемерно, и его губы задвигались не в такт словам.
Изед заметила ложь и приняла ее за издевательство, а потому не замедлила рассердиться:
— Что такое? Ты не хочешь?
— Э-э-э… да нет, что ты… — промямлил Нэш, не отрывая взгляда от Десмонда.
Тот снял зеркало со стены, не дотрагиваясь до него, и поставил на паркет. Изед потеряла дар речи.
— Вам понравится, — провозгласил маг в белом. — Никогда не любил заклинание Пентрассо, с помощью которого проходят сквозь стены, зеркала и так далее…
Мнение Нэша о Десмонде скакнуло вверх.
— Оно, конечно, не всегда срабатывает как надо, но на то, чтобы добраться до Лимбии, должно хватить, — продолжил тот. — Возьми их за руки, Добан.
— Взял, — величественно ответствовал Рисующий Кометы.
— Квильо Ликво, — произнес Десмонд.
Нэшу начинало нравиться, как звучат заклинания на Аллюмио.
Мгновение спустя он увидел, что поверхность зеркала становится жидкой, как те зеркала в бальном зале, когда из них выходили невообразимые персонажи. Однако на этот раз в центре зеркала открылось отверстие, и внутрь него полилась вода (которая только что была отражающей поверхностью). По краям отверстия бурлил пенный поток, а позади него виднелся туннель цилиндрической формы.
— До встречи никогда, Десмонд, — попрощался Добан.
— До встречи никогда, Рисующий Кометы, — ответил Десмонд, подмигивая.
Потом Добан шагнул в туннель, потянув за собой Изед и Нэша, которые испуганно вскрикнули.
Несколько секунд спустя троица исчезла в глубинах туннеля, и он закрылся, снова превратившись в обычное зеркало.
— Удачи тебе, Нэш Блейз, потому что она тебе будет нужна. Очень, очень нужна.
Десмонд слегка пригнулся и взглянул на собственное отражение в зеркале. Костюм был целым, чистым и немятым. Десмонд застегнул пиджак, выпрямил воротничок и надел цилиндр.
Затем он исчез.
Глава 8
ЗАЛЫ ВОЛШЕБСТВА
Над Лимбией царила ясная и спокойная ночь. В небе сияла Луна. Улицы были безлюдны, но в домах не смолкали тревожные голоса и шаги.
Из уст в уста передавалась сенсационная новость: границы Невидимого Мира нарушены. Кто-то откуда-то узнал, что Темные изловчились и перешли пределы допустимого.
Новость кочевала из дома в дом, зажигала свет в сонных окнах, открывала и закрывала двери и ворота.
О жажде власти Темных было известно с самого начала времен, но даже несмотря на кражу первых Календарей никто всерьез не верил, что они отважатся на такое. И самое главное, как им удалось перейти границу Ниоткуданикуда? Река Снов по-прежнему текла в своем русле и, кажется, не собиралась выходить за пределы берегов. И потом, Рыцари никогда не допустили бы этого, да и Аркани Маджьори тут же созвали бы Большой Совет и нашли мудрое решение, как справиться с этой бедой!
Последний раз Большой Совет созывали по довольно малоприятному поводу, связанному с Темными: один из Сияющих предал свой род и превратился в Темного. Нечто подобное повторилось чуть позже, но с обратным знаком: Темный стал Сияющим.
Второй загадочный случай держался в строгом секрете. Говорили, что Аркани Маджьори в порядке величайшего исключения приложили руку к Календарям и частично их переписали.
Глаз Сикомора совершенно не заразился всеобщим волнением и мирно дремал на двери в Лавку Чудес. Он ни на миллиметр не сдвинулся с места с самого своего появления, и казалось, он не собирается этого делать никогда. Другие сторожа, такие как благородный и гордый Глаз Апельсинового дерева, оставили свои двери и перебрались на более удобные широкие ворота. Но Глазу Сикомора изношенная дверь Лавки была милее всего на свете, и у него не было даже мыслей о переезде.
И вдруг случилось нечто совершенно возмутительное: двери Глаза Сикомора пришлось прервать свой спокойный сон и поднять единственное веко: в одной из комнат Лавки раздался гулкий шум, чье эхо прокатилось по коридору до самого входа и с силой зашатало дверь. Глаз не на шутку встревожился: что за незваный гость проник в Лавку и как он миновал ее бдительного стража? Неужели Глаз что-то проморгал?
В полумраке Библиотеки при Лавке Чудес из ниоткуда появились три фигуры. Две из них, поменьше, повалились на пол, а третья, крупнее и выше ростом, аккуратно приземлилась на ноги.
— Вот это да… Все тело болит… Как будто меня спустили с лестницы, длинной-предлинной, и я пересчитал ребрами все ступеньки.
Голос принадлежал Нэшу, который сидел на полу, потирая лодыжки.
— В принципе, конечно, было весело… если бы мы еще приземлились на что-нибудь мягкое, было бы просто замечательно.
— Изед, уж тебе-то следовало помнить, как надо двигаться во время Цилиндрического Перемещения, — строго ответил Добан. — Когда будешь практиковаться в Левитации, тебе не раз придется совершать аварийные посадки. Советую перечитать главы о Крыле Левиафана, а еще ту, где описывается правильное положение тела при полете.
Когда они на безумной скорости падали в пустоту, Добан сохранял невозмутимое спокойствие и крепко держал ребят за руки, а затем очень мягко опустился на пол Лавки Чудес.
Нэш же упал и откатился в сторону. Изед удалось приземлиться с большим изяществом и меньшими потерями, но даже она не продемонстрировала должной подготовки в области внезапных перемещений.
— Я так не грохался с тех пор, как налетел на школьную стену на своем скейтборде…
Добана явно забавлял тот эффект, который произвел на Нэша и Изед скачок в пустоту. Он знал, что ребятам пришлось туго, но в этом был свой смысл: пусть учатся быть готовыми к любым неожиданностям.
— Это Цилиндрическое Перемещение прошло во много раз быстрее, чем я ожидал. Мне не понравилось. — В ответе прозвучало явное притворство, но никто из ребят не успел проверить, как двигались губы Добана, когда он произносил эти слова.
— Куда мы попали? — спросил Нэш, понемногу приходя в себя.
— В Библиотеку Универсального Знания: это мое любимое место в Лавке, после Зала Волшебства, — ответила Изед, тем самым давая новичку понять, кто здесь главнее и опытнее.
Она пыталась думать о Нэше не как об Обикво, Мальчике с Даром, а как о просто мальчике, который появился откуда ни возьмись и с которым она познакомилась, высунувшись из-за шкафа. Ей подобало бы относиться к нему с крайним почтением, ведь перед ней был уникальный человек: только он был в состоянии прожить две жизни, только он мог восстановить Равновесие, только за ним так охотились жители Мира Снов… Нет, лучше об этом не думать.
