исказилось жалостью, когда он увидел, с какой отчаянной мольбой сложила девочка руки.
— Молчи! — для убедительности Асоро поднес к губам два пальца.
Эмотан сжалась в комочек, решив, что сын обба отступается от нее.
— Сеньор Гомиш, — не отрывая глаз от Эмотан и не поворачивая головы к почетному гражданину
Лиссабона, сказал Асоро, — я хочу купить эту рабыню.
— Зачем она тебе, сын обба? — поспешил вмешаться Сикейра. — Разве во дворце твоего отца, великого Эвуаре, мало рабынь?
— Сеньор Гомиш, — принц от нетерпения топнул ногой, — я хочу купить эту рабыню.
— Плясунью из Бенина, — прошептал Сикейра Гомишу. — Мои матросы украли ее. Мальчишка, верно, узнал свою соплеменницу. Как бы не вышло неприятностей.
— За это ты ответишь, Руи ди Сикейра. Матросов накажи примерно, а историю с кражей загладь, подарив девчонку принцу.
Раздосадованный Сикейра взял Эмотан за руку и подвел к Асоро:
— Рабыня твоя. Сеньор Гомиш и я дарим ее тебе, сын обба.
Диего снял с себя плащ, завернул в него дрожавшую Эмотан, поднял девочку на руки и вышел за ограду. Толпа расступилась. Диего ловко, не выпуская девочку из рук, вскочил на коня и поскакал с маленькой рабыней в дом Гомиша.
Высокий гость из Бенина и его свита продолжили осмотр Лиссабона.
Вернувшись после прогулки, Асоро сразу же приказал позвать девочку и оставить их одних. Даже Диего, неотлучно находившийся при его высочестве, к удивлению слуг, был отослан.
— Перестань плакать, Эмотан, — ласково сказал Асоро, как только дверь за Диего захлопнулась, — теперь тебя никто не посмеет обидеть. Ты снова свободна, хотя мы будем делать вид, что ты рабыня, иначе белые могут тебя отнять. А когда мы вернемся домой, сколько рассказов у нас будет для Жороми!
Эмотан, всхлипывая и утирая слезы, закивала головой.
— Вот и хорошо. А теперь быстро, пока мы одни, расскажи, как ты очутилась среди рабов.
— Я шла с Жороми домой. Я танцевала на площади перед дворцом, и все меня хвалили. Жором и тоже, — заторопилась Эмотан. — Потом мы попрощались, и я пошла одна. Было уже совсем темно, но по улице ходили люди. Поэтому я не испугалась, когда меня остановили два человека, хотя и увидела, что это белые. Один из них держал красивые бусы. Я подумала, что ему понравился мой танец, поэтому он мне хочет дать подарок. Но только я протянула руку, чтобы взять бусы, как белые люди набросились на меня, запихали мне в рот пучок травы, закрутили в длинную ткань и потащили. Это случилось так быстро, что я и опомниться не успела. По дороге мне удалось вытолкнуть траву, и я изо всех сил укусила в шею того, кто меня тащил. Если бы ты слышал, как он закричал, — Эмотан улыбнулась, но улыбка недолго задержалась на ее усталом лице. — Ему, наверно, было очень больно, — продолжала она, — от боли он бросил меня на землю. Я ударилась головой и дальше уже ничего не помню. Очнулась я в душной, темной комнате, которая все время качалась. Надо мной склонилась чужая женщина, она обтирала мне лицо мокрой тряпкой. Я хотела позвать маму и вдруг все поняла: меня бросили в большую лодку, к рабам, ведь мы с Жороми видели их в лесу. Я стала кричать, стучать кулаками, но никто не пришел на помощь. Белый человек, который принес еду, отпихнул меня ногой. Тогда я легла на пол и решила умереть. Я не захотела есть, но другие женщины стали меня уговаривать, а затем заставляли есть силой, хотя я царапала им руки. Они меня очень жалели, — помолчав, Эмотан добавила: — Словно своего ребенка, хотя они не бини и не знают наших обычаев.
В комнату, испросив разрешения, вошел Диего. Вслед за ним слуги внесли накрытый стол.
— Диего, — поднялся принц навстречу наставнику, — прикажи слугам накормить девочку. Она умеет танцевать, и мне будет приятно видеть в чужой стране танцы моего народа. Пусть с ней хорошо обращаются, я хочу, чтобы она была веселой. Еще я хочу, чтобы она жила в моих комнатах и не давала Унге уползать, когда я оставляю змею дома.
Диего улыбнулся новой причуде Асоро: сначала лошади, теперь девочка. Но сын обба понял: его белый друг рад тому, что им удалось спасти маленькую бини, и, весело глядя в глаза Диего, он быстро, словно бы опасаясь возражения, добавил:
— В Синтру она поедет с нами.
Глава XVIII
Придворная дама Эмотан
Я видел такие необычные фокусы, что никто не поверит моему расскажу о них.
Кориат, путешественник XVI века.
Бывает так, что природа с особой заботливостью наделит какой-нибудь уголок земли своими дарами, не скупясь отдаст ему все, чем богата сама. В одном из таких уголков, щедро одаренных природой, находился город Синтра — летняя резиденция португальских королей.
Домики города расположились по склонам высокого холма, горные ручьи шумящими потоками заполнили искусственные водоемы, гигантские пробковые дубы и вечнозеленые пинии живой изгородью окружили городские стены, а под ноги Синтры ярким ковром легли цветущие луга.
Над городом, над деревьями и цветами возвышался королевский замок. Он был возведен на вершине холма. Его многочисленные пристройки и две конусообразные башни словно продолжали причудливые очертания уступчатых вершин. Издали замок казался суровым, как скалы, прорезанные трещинами расселин. Вблизи было видно, что окружные стены не так уж крепки, что между плитами мощенных дворов давно пробились и выросли цветы, а высокие башни — всего лишь одетые в камень кухонные трубы. И вот сюда летним ясным днем прибыл королевский двор. В пустовавшем всю зиму дворце зазвенели радостные голоса, зазвучал смех, полилась музыка: Синтра была местом отдыха и удовольствий. В обязанности кастеляна — смотрителя замка — входило придумывать каждый день какую-нибудь новую забаву для королевского двора. Леса огласились звуками охотничьих рогов. На базарной площади было разыграно кровавое зрелище боя быков. В замок приходили бродячие музыканты — менестрели. Перебирая струны лютен, они пели о прекрасных дамах и об отважных рыцарях. Веселые жонглеры развлекали зрителей игрой на звонких тарелках, шуты смешили уморительными гримасами и веселыми прибаутками.
Асоро редко принимал участие в забавах двора. Вечерами он занимался с Диего, а днем увлеченно постигал сложное искусство верховой езды. Задолго до того, как наступал час завтрака, Асоро в три прыжка спускался по ажурной винтовой лестнице, ведущей из отведенных ему комнат в вестибюль «зала свиней». Стражники, стоявшие у витых мавританских колонн, распахивали перед ним тяжелые створки дверей и лениво приветствовали чернокожего
