братом во Францию, она сообщила об этом Левасёру, и тот захватил голландский корабль, на котором они отплыли. Увы, далее пират не стал церемониться, решив выжать все возможное из создавшейся ситуации. Но тут он просчитался. Ураган повредил грот-матчу «Ла Фудр», и необходимо было зайти на Гаити для ее ремонта. Во время стоянки там Левасёр приставил надежного человека, который не должен был спускать глаз с брата Мадлен. Но, отпрыск губернатора быстро сумел найти общий язык с надежным человеком, и тот, когда его отпустили ненадолго на берег, тут же договорился с местным жителем, который поздно ночью подогнал свою лодку к кораблю. Так как выставлять часовых на «Ла Фудр» не было принято, то брат Мадлен вместе с охранником спокойно спустился по веревке в лодку. Губернатор, больше переживавший за сына, чем за непутевую дочь, и которому еще предстояло оправдываться за голландское судно, захваченное пиратами в водах Тортуги, категорически отказался вести переговоры. Разочарованный кавалер все свое зло выместил на Мадлен, превратив ее в свою кухарку и служанку, в тоже время, не отпуская ее, ожидая, что отец рано или поздно передумает. К тому же пиратское счастье явно изменило Левасёру, за прошедшие два месяца они встречали только такую добычу, которая его двадцатипушечному каперу была не по зубам, и тринадцать беглецов, которых можно было продать французским плантаторам на Гаити, показались ему желанной добычей. Мадлен также призналась, что она действительно обсудила освобождение пленников с Каузаком, который, как и многие другие в команде, не прочь был избавиться от взбалмошного капитана, к тому же уверенный, что в этом случае капитаном станет он сам.
Действительно на наследующее утро Каузака выбрали капитаном, и он стал уговаривать беглецов вступить в его команду. Несколько человек согласились, но все остальные, в том числе и Волверстон, которого Каузак особенно обхаживал, отказались. Кстати, Волверстон на вопрос Блада, почему Мадлен для освобождения вместе с Бладом выбрала именно его, и откуда он уже знал ее имя, только загадочно улыбался.
Совместное путешествие «Ла Фудр» и шхуны с беглецами прошло безо всяких приключений, и несколько дней спустя они вошли в окруженную скалами Кайонскую бухту. Каузак, захватив мадемуазель Мадлен, тут же направился к губернатору, но вскоре вернулся за Бладом, сказав, что губернатор уже желает видеть его. По пути он сообщил Бладу, что блудная дочь прощена, а к команде «Ла Фудр» не будет претензий, если все захваченное на голландском судне будет возвращено, благо продать его все равно пока не удалось. Разговор с губернатором был предельно деловым и коротким, и уже к вечеру Блад с Арабеллой поселились в мгновенно освобожденном для них просторном доме, большая часть которого должна была превратиться в первую на Тортуге больницу, давнюю мечту губернатора. На следующий вечер они Арабеллой были приглашены к губернатору домой, где их встретил сам губернатор, рядом с которым стояла высокая стройная девушка. Пышные черные волосы обрамляли ее гордое, чуть даже высокомерное лицо. Супруги с трудом узнали в ней ту сутулую замарашку, встреченную ими на пиратском корабле. Мадемуазель Мадлен, дружески приветствовав Арабеллу, основное внимание уделяла Волверстону, тоже приглашенному на этот прием. Через пару месяцев Арабелла, провожая отплывавших во Францию Мадлен с супругом, вспомнила, что именно на этом приеме она подумала о непреоборимой, несмотря на все приключения, склонности дочери губернатора к людям с авантюристической жилкой. Впрочем, сам Волверстон, помолодевший на двадцать лет, элегантно и со вкусом одетый, теперь ничем не напоминал беглого невольника, покончившего с капитаном пиратов одним броском ножа.
Джереми Питт вскоре устроился штурманом на проходившее судно, и больше ему на Тортуге побывать не удалось. Когда через несколько лет его занесло на Гаити, то там он узнал, что новый губернатор, поняв, что земли острова непригодны для расширения плантаций, и, чтобы покончить с последними флибустьерами, решил переселить всех жителей Тортуги на Гаити18. Так что с Питером Бладом он встретился только потом в Бриджуотере. Тот вернулся после долгого отсутствия к своей профессии, довольствуясь своим скромным положением в том же самом глухом уголке Сомерсетшира. Правда, остальные врачи Бриджуотера, подобно их коллегам на Барбадосе, с удовольствием отправили бы его в новое путешествие.
Третья беседа Джереми Питта и издателя.
– Кстати, сразу возникает вопрос, почему вы вашего героя называете капитаном. По-моему он врач, да их только.
– Но на пути из Барбадоса в Тортугу он командовал нашей шхуной.
– Это мне напоминает рассказ переводчика Дон Кихота. Это было достаточно давно, в Испании он встретил одного простого солдата, которого все называли капитаном, армейским, разумеется. Это произошло потому, что однажды он успешно повел в атаку остальных солдат, когда там убили капитана, командовавшего этим отрядом. Его звали, кажется, капитан Алатристе. Вашего героя вы тоже зовёте капитаном из чувства личного уважения к нему?
– Даже не знаю, наверное!
– Но, увы, у меня есть для вас более неприятный вопрос. Читали ли вы книгу под названием «Повесть о великих страданиях и удивительных приключениях Генри Питмана, хирурга покойного герцога Монмута»? Не помните? Очень странно. Тогда я расскажу вам ее наиболее интересные моменты. Автор и герой этой книги, Генри Питман19, тоже участвовал в восстании герцога Монмута. Он, правда, не ирландец и не католик, а уроженец графства Сомерсет из семьи квакеров и учился в Италии. Генри оказался в лагере Монмута тоже не из политических симпатий, а из-за любопытства. Однако, потом, как он утверждает, остался там из человеколюбия, оказывая врачебную помощь, как восставшим, так и королевским солдатам. Увы, врачевание мятежников приравнивалось к участию в восстании. Но тут, опять-таки на счастье реального Питмана, как и вашего героя, правительству понадобились деньги, так что всех, кого еще не успели повесить, решили продать на 10 лет в рабство на плантации Нового Света. 200 из них попало на Барбадос. Дальнейшие приключения Генри Питмана очень сходны с перипетиями капитана Блада, особенно в вашей последней версии. Он тоже работает на плантации сахарного тростника. Однако как врач, он, в отличие от вас, в своих воспоминаниях больше внимания уделял тому, как их кормили. Насколько я сейчас помню, это были пять фунтов соленой ирландской говядины или соленой рыбы в неделю на человека, а вместо хлеба куски варенной индейской кукурузы, измельченной на камне. Скупость не спасла первого хозяина Питмана от долгов, так что все его имущество, включая Питмана, было конфисковано и перепродано. Питмана, как и вас, били плетьми, и он, наконец, решается организовать побег. Для этого он сговаривается с местным плотником и
