захотелось именно сейчас, в тот самый момент, когда тот заговорил об этом, но прежде у него даже мыслей таких не возникало.
— Молчишь? — выкрикнул с презрением тот. — Даже слов подобрать не можешь, чтобы оправдаться?
— Ты совсем обезумел, Цинь, если способен подумать такое.
— Ты специально освободил низшего духа. Хотел натравить его на меня, но понял, что этот уродец наделает слишком много шума и потому решил сам сделать все по-тихому, чтобы занять мое место! — закончил построение своей теории император и самодовольно улыбнулся. — Но я сразу же все понял.
— Точно, — не стал спорить с ним Мо Юй. — Именно поэтому я решил убить тебя голыми руками, даже меч не прихватил, специально, чтобы побольше шуму наделать, пока будем драться, как в былые времена, Цинь. Я же всегда одерживал верх над тобой, так может сразимся и теперь? Решим все в честном поединке?
— Императору не пристало сражаться с простым воином. А ты, Мо Юй, теперь никто. И ещё смеешь дерзить? — зло выкрикнул Цинь.
— Никто, говоришь? — опешил былой главнокомандующий.
Мужчина не знал, что еще добавить. Намеки Цин Цана, его недомолвки, теперь обретали самый ужасный из всех возможных смыслов. Возможно, лучший друг сознательно предал его, обрек на верную смерть, чтобы избавиться от соперника. Но это ещё не доказано.
Мо Юй поднял взгляд на друга детства и увидел перед собой бледного, испуганного, ничтожного слабака. В прежние времена он бы задал трепку этому никчемному существу, но теперь…
Ледышка, поселившаяся в его груди, не пробуждала в нем ярости, не закипала кровь, только холод разливался по всему телу. Он с горечью осознал, что не испытывает никаких чувств, кроме презрения. Была лишь усталость и пустота, горечь и разочарование. Воин еще раз посмотрел в глаза императора и увидел там страх, но не сожаление. От этого стало совсем тоскливо, похоже, что Лу Сян и тот более предан своему случайному спасителю, чем былой друг.
— Иди отдыхать, старый вояка, — посоветовал император. — Ты плохо выглядишь.
— Где охрана? — резко перебил его воин. Жизнь Циня теперь была ему совершенно безразлична, но во главе империи должен стоять мужчина, а не Джу и позаботиться об этом, видимо, придется ему.
— Не думаю, что должен отчитываться, — император поморщился, глаза Циня превратились в узкие щелочки, но даже это не могло скрыть презрения и насмешки, таящиеся в каждом слове. — Мне кажется, ты, Мо Юй, никак не можешь смириться с тем, что все потерял. Джу теперь принадлежит мне, власть тоже. А еще я думаю, тебе здесь не место.
— Вот тут ты прав, — продолжать разговор не имело смысла.
В груди воина оборвалась последняя нить, связывающая его с прошлым, с тем, что было до его поражения, до заточения во льдах. Он больше не был героем империи, не был другом, не был возлюбленным, просто странник, которого приютили на ночь, не более того. Осознав эту истину, он нашел в себе силы натянуто улыбнуться, отвесить чопорный поклон и молча покинуть колонный зал.
Мо Юй уверенно направился к своей комнате, спиной ощущая буравящий взгляд Циня. Без сомнения ему здесь не место. Он понял это сразу, как только увидел друга в императорской порфире и Джу рядом с ним.
Воин шел по темным коридорам дворца, сжимая и разжимая кулаки. Сейчас он как никогда хотел поединка, хотел забыться в горячке боя, выплеснуть на кого-то всю боль, что испытывал, всю ненависть, все презрение и негодование.
Войдя в свою комнату, Мо Юй с шумом захлопнул дверь и одним ударом разбил маленький изящный столик. О том, что где-то за стеной спит низший дух он в этот момент даже не подумал и уж точно сейчас его не заботил сон других обитателей дворца. Оглядев покои в поисках очередной «жертвы» он заметил беловолосую девушку, беззаботно сидящую на краю его кровати.
Когда их взгляды встретились, на лице незваной гостьи появилась озорная улыбка:
— Ну что ты застыл? Продолжай! Это даже забавно. По секрету скажу, я тоже, когда выхожу из себя, хочу что-нибудь разрушить. Только обычно мои всплески не ограничиваются столиками и вазами. Так что я подожду. Мне спешить некуда.
И только тут Мо Юй заметил в ее руках Ледяной клинок. Девушка уверенно держала клинок за рукоять и нежно проводила по его лезвию кончиками пальцев, но волшебный меч не вытягивал из нее жизненную силу. Но это ведь невозможно! Цен Цан говорил, что простым смертным нельзя касаться клинка — он создан только для богов и бессмертных.
— Кто ты? — Мо Юй не смог выдавить из себя ничего больше, встретившись глазами с незваной гостьей.
Девушка поморщилась, и в ее миндалевидных глазах отразилось разочарование.
— Все те же вопросы… кто ты? что ты? И никто так и не удосужился спросить — почему? — она вздохнула, неотрывно глядя в глаза воина, и на миг Мо Юй увидел себя со стороны стоящим посреди комнаты жалким и ничтожным в глазах этого могущественного существа. — Я решила вернуть тебе меч. По идее, ты должен радоваться.
— Почему? — ошеломленно спросил воин, чувствуя, что не может пошевелиться.
— А вот это правильный вопрос, — девушка криво усмехнулась. — Видишь ли, мне скучно и уже очень давно. А твои порывы меня забавляют. Это очень увлекательно — наблюдать за метаниями проклятой души, особенно, когда можно этим довести кое-кого до припадка ярости, добавить ему забот и заставить понервничать. Смотреть на него в таком состоянии настоящая потеха. К тому же меч принадлежит тебе, ты сполна рассчитался за обладание им, разве нет? Надеюсь, что не разочаруюсь в предстоящей игре.
— Я не собираюсь играть по твоим правилам! — выкрикнул Мо Юй. Злость, отступившая на короткое время, вернулась с удвоенной силой.
— А придется, иначе я отдам меч Циню и с удовольствием понаблюдаю, как вы режете друг друга за право обладания божественным артефактом. Или ты думаешь, что император уступит его тебе? Или сомневаешься, что он решится поднять руку на друга детства? Или прибегнуть к иным способам, которые, несомненно, приведут к твоей скоропостижной смерти. Императора это вполне бы устроило. Или это тоже вызывает у тебя сомнения, смертный?
Нет, он не сомневался, что будет именно так, как говорит эта девчонка.
— Кто ты? — прорычал он, сверля яростным взглядом эфемерное существо.
— А то ты не понял? Неужели я ошиблась в тебе, воин? Все вы, люди, одинаковы. Даже зная ответы, сомневаетесь в них. Пытаетесь постичь истину, но остаетесь слепыми и глухими, даже когда она вам является. Что даст тебе знание? Ничего. Лишь больше запутает. А то и напугает.
