и играли здесь под неусыпным взглядом стражи — маленький наследник и его саи-ри были тогда самым бесценным сокровищем империи. Как теперь Алаи была самой главной драгоценностью Ваккеш Ати.
Впрочем, «лес» было слишком громким словом — это скорее имитирующий его и некогда им бывший громадный парк, которому, тем не менее, не позволяли зарастать окончательно. Здесь не водились хищники опаснее диких котов, потомков некогда привезенных на остров, а потом сбежавших домашних любимцев первых жителей Беркена. Сеть аккуратных тропинок, специально протоптанных и регулярно обновляемых, позволяла добраться до любой точки «леса», в том числе и до того самого озерца, одного из многих, но самого красивого.
И хоть императорские особы посещали эту свою резиденцию крайне редко, здесь очень строго следили, чтобы и она сама, и императорский лес были в идеальном состоянии.
Конечно, как и в любом поместье могущественного клана, у Дома Талэ на территории каждой резиденции был храм, в этом не было ничего удивительного. Почти всегда это был Храм Трех, посвященный трем богам Тёмного Пантеона — Владычице Белого Города Саинэ, Хозяину Времени Вэниа и Стражу Жизни Арану, Победителю Убийцы Светил. Построенные из бесконечно дорогих пород камня, эти храмы сверкали золотом и драгоценностями, привлекая к себе даже тех, кто не отличался излишней набожностью.
Однако — мало кто знал, что в глубине императорского леса спрятался аккуратный и скромный храм другого божества. Он был гораздо старше города и поместья. Некогда обветшавший и унылый, теперь он был восстановлен, и хоть не блистал как Храм Трех, всё же притягивал взгляд не меньше.
На самом деле Храмы Даны все были такими — в народе Хозяина Снов считали негласным покровителем всех изгнанников и странников, искателей правды и наказанных, пострадавших за неё. Его святилища были скромны, как и подношения, но зато их бесчисленное множество рассыпалось по всем землям, где только ступала нога путника. По общему числу алтарей Дана не уступал Стражу, но молились ему лишь самые отчаянные — легенду о Лите помнили все.
…Вот и это невзрачное строение было ухожено, чисто и залито светом очага, хотя ни настоятеля храма, ни кого-либо ещё рядом не видно было.
— Давай зайдем? — заворожено произнес Девон.
И они зашли.
Джейа не видел причин отговаривать друга, хотя его реакция показалась ему странной. Необъяснимое оживление, волнение даже казались почти подозрительными. К чему бы это? Принц набожным никогда не был, предпочитая верить не в мифическую помощь Высших, которым было всё равно на смертных, а в самого себя и, он смел надеяться, в него, Джейа. На мгновение ему показалось, что у Девона даже сбилось дыхание.
Внутри храма царил полумрак, несмотря на то, что сегодня был достаточно ясный день и Иса сподобилась-таки выглянуть из-за туч и озарить своим равнодушным ликом Вольные Острова. Многие десятки зажженных палочек благовоний делали воздух тяжелым, каким-то вязким, а голову гулкой, пустой, цвета словно бы становились ярче, пронзительнее — неприятное, на самом деле, ощущение, но людям наверняка такое нравилось. Запах, тем не менее, пожалуй, был бы даже хорош, если бы не такая его концентрация.
В этом месте не ждали шесс'ен.
Оно было создано людьми для людей.
Но Девон, кажется, ничего этого не замечал — его взгляд был прикован к фреске, изображавшей Хозяина Снов.
— И почему всех Дха'авир'е рисуют беловолосыми? — раздался внезапно вопрос, и, казалось, разбитая этими словами густая тишина стала колыхаться, пошла волнами, словно круги на воде от брошенного камня.
— Не знаю, — голос Джейа был чуть хрипловат.
…Это всё из-за благовоний, да.
Фреска, безусловно, была прекрасна. Тонкая работа древнего художника поражала. Она, яркая, словно светившаяся изнутри, была тем единственным, что не пришлось восстанавливать, что сохранилось с тех давних времен, когда первая империя шесс'ен процветала.
Облаченный в синие одежды, нарисованный Дана гордо взирал на своих прихожан. Позолота поблескивала в свете очага, чей неровный свет бросал свои отблески на лицо божества, создавая впечатление, что оно менялось, следила на всеми кто был здесь сейчас. Следил же Хозяин Снов глазами, цвет которых был точь-в-точь как у Девона…
Хотя нет, глаза принца были и прекраснее, и смертоноснее, хотя это и была крамольная мысль.
И сколь бы не была красива фреска, отблески пламени, запутавшиеся в волосах Девона, были более чарующими. Неровный свет касался острых черт худого лица, делая их ещё выразительнее.
…Его господин был прекраснее любого божества.
И это тоже очень опасная мысль.
А их место за минувшие годы действительно практически не изменилось — только сосны стали выше. Озеро, похожее на оставленный кем-то гигантский след, было практически круглым. Пополнял его всего один ручеек, чья не успевавшая прогреваться родниковая вода кристально чистыми струями падала с высоты скальных стен. За водопадами нередко можно было найти пещеры, но этот был столь крохотным, что в особо жаркие года пересыхал.
Озеро было мелким и, на удивление, в отличие от ручейка, прекрасно прогревалось — можно было, разувшись, опустить ноги в воду, не боясь переохлаждения, которое для принца допускать было нельзя.
А ещё оно, это озеро, полнилось природной сай'и, получая её с ключевой водой из недр земли. Всякому сайши в столь энергетически ярком месте дышится легче и свободнее, ведь это их стихия… Обычно в таких местах ставили храмы и монастыри, многие кланы строили свои поместья на Источниках, тренируя учеников в богатых сай'и условиях.
Как хорошо, что конкретно это место принадлежало лично Дому Талэ.
Конкретно Девону.
И сколь же приятно было видеть, как он расслаблялся, наконец чувствуя в безопасности — так обычно бывало только на территории его собственного поместья, где он был полноправным хозяином, где его слово — закон.
Возможно, этому способствовало то, что вызванные Джейа после происшествия в усадьбе Вороны, которые и так тайно следовали за ними, пришли на смену тем стражникам, что оберегали принца на протяжении его путешествия. Зная, насколько нестабильным могло стать состояние Девона, Джейа не решился отставлять рядом с ним тех, кому тот не доверял — а Вакке были беспрекословно преданы конкретно ему.
Его Императорское Величество и Его Королевское Величество, кажется, такое дерзкое самоуправство Тени Наследника только одобрили.
Удивительно, но замечательно.
Так или иначе, уйдя подальше от чужих глаз, выйдя из поля зрения отцовских слуг и шпионов, оставшись только под опекой своей личной охраны, Девон действительно смог позволить напряжению уйти из него, ослабить собственные щиты, не боясь причинить кому-либо вред.
Робкая, неуверенная улыбка озарила лицо принца и, раньше чем Джейа успел среагировать, он, даже не разуваясь, шагнул
