будет не очень приятно, зато груз неприятного задания давить не будет.
Вот и сейчас я решил съесть эту самую лягушку. Взяв мобильный, я набрал номер Савельева и, когда тот взял трубку, только коротко сказал:
– Извини, не получилось. Полтавский против попер, мол, я против, вакансий нет и точка. Ну ты понимаешь.
– И на том спасибо, – вздохнул капитан на том конце.
– Если будет что-то, я позвоню еще, – ответил я, сам коря себя за то, что даю человеку ложную надежду.
– Спасибо.
Я положил телефон на стол. «Лягушка» была съедена. Неприятный разговор состоялся. Оставшийся день прошел как по маслу. Сделав самое сложное и неприятное, я совершенно влился в ритм. Была у меня правда еще мысль, чтобы отменить задание для Короткова, но я ее тоже отмел. Не умеет понимать собеседника, пусть сидит и графики выводит. День прошел так незаметно, что когда телефон завибрировал от сообщения Мари, было уже 19:30. Я быстро проверил пробки, покачал головой, глядя на девять баллов, и стал собираться. Когда я подошел к вешалке, чтобы взять куртку, телефон оставленный на столе снова завибрировал. Я подошел к столу, взял мобильный в руки, ожидая увидеть очередное сообщение от Мари.
На экране было уведомление в Telegram от Савельева. Я открыл его и прочитал: «Смерть это лишь начало».
Глава 14
Говоров недоверчиво покрутил в руках мой телефон, глядя на полученное сообщение, затем отложил его в сторону. Он посмотрел на меня и спросил:
– И что ты от меня хочешь?
– В прошлый раз ты сам просил, чтобы в любой подобной ситуации я приходил к тебе. Или ты забыл?
– А, да, точно, – Коля сник и снова притянул телефон к себе. Он посмотрел на сообщение от капитана, затем жалобно спросил с надеждой голосе, – а звонить ему пробовал?
– Не абонент, – ответил я.
– Понятно, – Говоров почесал подбородок. – «Смерть это лишь начало». Что он хотел этим сказать?
– Мужика уволили с работы из-за потерянного дела, – сказал я. – Он явно любитель выпить. Сегодня я сказал ему, что не могу помочь с работой. Ты не думал, что он может…
– Серег, тебе это ничего снова не напоминает? – спросил Говоров. – Снова ты приходишь ко мне по поводу ситуации которая не имеет никакого отношения к нашей компании. Ладно та девочка, она еще была сотрудницей, но потенциальный суицидник Савельев. Серег, он нам вообще кто?
– Коля, ты можешь мне сказать, не как сотрудник службы безопасности. Как человек скажи мне, ты реально думаешь забить? Тебе не жалко его?
– Серег, да куда ты лезешь! – Говоров вдруг вышел из себя. – Ну куда! Нахрен тебе это надо! Нахрен тебе нужен этот уволенный из ментовки алкаш-капитан?!
Я подошел ближе к нему и посмотрел в глаза. Боевой настрой Говорова как-то моментально пропал и он невольно вжал голову в плечи, видимо опасаясь что я снова его ударю. Бить эту тряпку я не стал, а лишь развернулся и вышел из кабинета. Когда я уже поднялся на второй этаж, то услышал топот ног за спиной. Повернувшись, я увидел запыхавшегося Говорова. Он вытер пот со лба и устало спросил:
– Ну вот куда ты пошел? Что ты хочешь делать?
– Позвоню в полицию, – ответил я. – Попрошу проверить. Если надо, поеду в Боровск, в их дежурную часть.
– Серег, остановись, а? – Коля уже перестал тяжело дышать, приходя в себя от непривычного для него спринта. – Ты взрослый мужик, езжай домой, нахрен тебе оно надо?
– Просто надо, – я снова развернулся и пошел к рабочему месту.
– Постой!
– Что?
– На этот раз я поеду с тобой.
В полицию звонить мне Говоров запретил. Он лишь дошел до своего компа и спустя пару минут вернулся с адресом капитана. На мои вопросы «откуда и как» он только буркнул что-то нечленораздельное и явно агрессивное.
Половину дороги Говоров молчал, только зло пыхтя и глядя в окно. Затем он все-таки не выдержал и взорвался:
– Серег, ну вот объясни мне. Объясни. Почему ты такой.
– Какой?
– Вот всем тебе надо помочь, всех защитить! Нахрена тебе этот капитан сдался! Приедем, а он там бухой валяется.
– Может быть, – ответил я. – А еще мне помнится, кто-то мне говорил, что девочка с парнем своим просто поругалась.
– Ты мне теперь все время будешь это вспоминать?
– Да.
Капитан Савельев жил в замызганной пятиэтажке недалеко от центра Боровска. Когда мы подъехали, весь дом уже спал и только где-то в глубине двора раздавались пьяные крики. Мы вышли из машины и направились к подъезду.
– Какая там квартира?
– Двадцать третья, – отозвался Говоров.
– Так, это второй этаж тогда, – сказал я. Когда мы поднялись на второй этаж, я несколько раз нажал на кнопку звонка. Ответом была только тишина.
– Поехали, – Коля потянул меня за рукав.
Где-то на третьем этаже хлопнула дверь, и я увидел, как входная железная дверь квартиры Савельева чуть подалась вперед. Она была не заперта. Коля быстро посмотрел на верх, глянул на дверь и, услышав шаги спускающегося человека сверху, резко открыл дверь и впихнул меня в квартиру, а следом залетел и сам. Когда он быстро прикрыл дверь, я увидел, как он в полутьме приложил палец к губам. Стоило шагам из подъезда стихнуть, как Говоров сделал несколько шагов вперед по темному коридору. Я хотел было включить фонарик на телефоне, но Коля бесцеремонно шлепнул меня по ладони. Мы вышли в единственную комнату, которая по русской традиции является в однушках и залом и гостиной и спальней без малейших признаков зонирования. Было пусто, лишь куча вещей валялась повсюду: похоже, помятый капитан точно также относился к своей внешности, как и к квартире. Мы вышли на кухню, и я ничего не обнаружил, кроме нескольких пустых пивных бутылок. Как ни странно, кроме недорогого пива «Львівське», на столе стояла выпитая на две трети бутылка «Jameson». Видать, капитан решил с размахом залить горе, не поскупился.
– Не трогай ничего! – зашипел Говоров из коридора. – Протри бутылку!
