мои, и никуда от этого не деться!
— Я за парня хочу слово сказать! — с жаром произнес Майкл, переселенец из ирландской провинции Ольстер. — Представьте, что блудница попадает на корабль к матросам, которые месяц в плавании находились!
— Майкл! Мы конечно поняли, что ты хотел сказать, но прошу помнить, что с нами дети…, - тут же вмешался пастор.
И действительно, детей нельзя было отправить из лагеря, чтобы они не слышали взрослые разговоры. Младшие как обычно, сбились в свою кучу у второго очага. При этом старательно делали вид, что не слушали, но держали «ушки на макушке».
— Давайте подумаем вместе, и найдем наилучший выход из этой ситуации, — сделал осторожное вступление отец Уильям, на правах старшего. Все молчали. А молчание — знак согласия.
— Надо венчать их! — немного помедлив, выкрикнула Герда Вольф.
— Ну зачем же так сразу радикально? — ответил ей Уильям. — Есть еще помолвка, при которой молодые люди связывают себя обещанием выйти замуж или жениться. У вас в английском языке слово помолвка прямо так и называется — «engagement», то есть — обязательство.
«А обещать, еще не значит вступить в брак, мало ли что может произойти. Верно решил падре…», — чисто автоматически отметил в голове Айвен.
— Но там нет права вступать в интимные отношения, — осторожно произнесла Урсула Браун, жена главы каравана.
— Но в каждом правиле есть исключения, — заметил пастор Салливан, желая поддержать своего товарища. — Ведь и для поста есть исключения, например, этот поход…
— Именно так! — подхватил его слова отец Уильям. — Помолвленные мужчина и женщина уже считаются как бы мужем и женой, но действительно, без права вступать в интимные отношения до брака. Но не все так однозначно. Вот одно место из Библии, где про обрученных говорится как о муже и жене: «Если будет молодая девица обручена мужу, и кто-нибудь встретится с нею в городе и ляжет с нею, то обоих их приведите к воротам того города и побейте их камнями до смерти…». Тут сказано о посторонних связях, но нет прямого запрета для обрученных.
При этих его словах дети у второго костра притихли, явно пытаясь разобрать, что там говорят взрослые. Салливан глянул на них, на мгновение запнувшись, затем продолжил, обращаясь к пострадавшим семьям:
— Подумайте до завтра, и скажите нам ответ. Помолвка — это ещё не брак. Она допускает обратный ход.
— Да! — тут же подхватил эту мысль падре, приверженец католического воззрения. — Может оказаться так, что обручённые ещё не готовы. Помолвка — это прекрасный период испытания своих чувств и намерений, взвесить все «за» и «против», проверить свою готовность к браку…
Отец Уильям говорил это, а сам поглядывал, как дежурные возятся у котлов. Они только что сняли кашу из кукурузы и на четырех сковородках сразу стали готовить форель, пойманную днем. Когда на сковородках зашипело масло, все стали сильно отвлекаться на запахи почти готовой рыбы. И он тоже.
— Короче, если надумаете, то в воскресенье проведем обряд! — закруглил разговор пастор и поднялся на ноги, намереваясь идти за своей низкой скамьей, сидя на которой он всегда принимал пищу.
— А ведь пастор прав…, - услышал Айвен тихие слова Питера Штерна, обращенные к жене. Значит, нужно всем спокойно подождать до завтра.
Народ потянулся в фургоны за своей личной посудой, а дети стали подтягивать свои подстилки ближе к огню и рассаживаться подковой так, чтобы был вход и выход от их костра. Над огнем повесили чайники со свежей водой из горного озера, а дежурные раскладывали принадлежности для заварки.
Где, кстати, пес? — Айвен поискал глазами своего Лиса, который часто стал пропадать из лагеря. Тот обнаружился выходящим из хвойного леса, который начинался на небольшом удалении от берега. Пес, явно неголодный, равнодушно смотрел на котлы с кашей и на рыбу, и сделал крюк, чтобы пройти подальше от щенков. Затем улегся рядом с юношей, сунув ему под ладонь рыжую голову.
На сытый желудок и от усталости не тяжелого физически, но наполненного переживаниями дня сон к Айвену пришел мгновенно, когда он очутился в своем фургоне.
* * *
Медленно открыв глаза, Айвен не сразу понял, где он находится. Слишком красивый сон ему приснился под утро. Там он работал на удивительном тренажере, поражая появляющиеся цели и уходя от встречных огневых трасс. И оружие все не такое, как у него. Как только открыл глаза — вспомнил, что сегодня воскресенье, и его ждет тренировка вместе с наставниками. Потом будет помолвка молодых, как решили поздно вчера. Но сейчас четыре утра, можно еще полежать и подумать, как он любил.
После завтрака, дав людям немного времени помыться, собраться, приодеться лучше, раздался звон от ударов по пустому котлу, созывая всех на воскресную молитву. Когда Айвен с сестрами подошел к кругу, там впереди стояли молодые и их родители. Сегодня священники решили начать с помолвки, а закончить короткой совместной проповедью.
Салливан и Уильям в то время как раз заканчивали разговор с родителями молодых. Потом переключились на молодых. И только когда увидели, что весь народ в сборе, пастор публично объявил о помолвке и молодые люди обменялись кольцами. У родителей напряжение сразу ослабло, а молодые и все вокруг стоящие заулыбались.
После короткой проповеди отца Уильяма пошли крики, поздравления, и был объявлен праздничный ужин. Тут же определили партию, которая пойдет на охоту. Медвежатину съели в первый же день стоянки у озера.
За ужином все приветствовали молодую пару и родителей, которые совсем оттаяли. Запеченное мясо молодого оленя, или косули, оказалось достойным угощением. Как ее добыли, Айвен не узнал толком, так как после обеда занимался с детьми и охота прошла без него. Занятия проводил сначала Джеро — с деревянным оружием, потом юноша — с огнестрельным.
Взрослые выпили вина, кто разбавленного, кто нет, а дети пили ароматный чай с травами. Айвен вообще не употреблял спиртного, но сегодня позволил себе выпить несколько глотков разбавленного вина. Разбавленное, да еще теплое, оно совсем потеряло градус. Юношу в горах освободили от всех работ, кроме дежурства в карауле, чтобы он мог не отвлекаться и слушать, или «сканировать» как он говорил сам, пространство вокруг лагеря. В этих горах нападающие могли незаметно пробраться очень близко.
Но судьба не любит ленивых и неторопливых, и в понедельник, двадцать второго августа, караван отправился в путь. Продвигались вперед и вверх медленно и трудно. На второй день достигли перевала, как объявил проводник. Дэвид часто останавливал караван, искал свои метки, иногда уходил вперед с японцем. Чтобы облегчить нагрузку на фургоны, люди шли пешком. Помогали
