Корнелию он сказал:
— Проследи за тем, чтобы штандарт вывезли из Иерусалима, причем как можно быстрее, центурион. А потом проводи наших гостей до дороги. Если наутро я снова почувствую их запах, приказ будет отменен!
С этими словами Пилат развернул коня и поскакал прочь.
Озеро Люцерн, Швейцария
7 октября 2006 года
Через два дня после налета Джулиан Корбо решил подробно просмотреть записи камер слежения. Поначалу он плохо понимал, что видел. Джеффри Бреммер стал объяснять. Корбо с изумлением наблюдал за тем, как две фигуры пересекли лужайку — казалось бы, совершенно невозможно с учетом того, что они находились в поле зрения камер — но, видимо, охранники отвлеклись на несколько секунд. Мужчина начал обыскивать комнату за комнатой, а женщина поднялась на башню по веревке. Сэр Джулиан больше не видел ее — в башне камер слежения не было, — но стоило ей войти в библиотеку, как микрофоны зарегистрировали ее шепот. Говорила она по-английски. Консультант Бреммера предположил, что она, возможно, эмигрантка, акцент совсем слабый, и в нем улавливается влияние итальянского и немецкого. Ее сообщник — американец, скорее всего из Теннесси или Кентукки, но явно прожил в немецкоязычной среде несколько лет. Она была главной, та, которую напарник звал Девочкой. Впрочем, только он, Мальчик, знал, что надо искать. Гравюра, которую привез Оскар Уайльд во время своего визита в замок в 1899 году, послужила для парочки доказательством того, что картина находится у Корбо, — тоже весьма странно.
Сцены борьбы и насилия получились на пленке просто превосходно. Хотя и были, по сути своей, довольно банальны. Мужчина в смокинге входит в комнату. Выстрелы. Проходит несколько секунд. Мужчина мертв. При замедленном просмотре не обнаружилось ничего нового. Три выстрела произведены в течение полусекунды. Двое на полу. Вот один снова встает. Другой лежит неподвижно в углу экрана, страшные ранения в грудь и шею двумя пулями сорок пятого калибра. На следующей неделе, когда расследование застопорилось, новый просмотр записи позволил Корбо наконец-то обнаружить кое-что. Точнее, он заметил, в какой прекрасной физической форме находится Девочка.
Человек Корбо входит в помещение и стреляет в нее. Она падает, а оружие Девочки с длинным глушителем покидает кобуру. Но, еще не коснувшись пола, налетчица успевает выстрелить. Теперь в поле зрения остается только Мальчик, поскольку Девочка при падении скрылась за письменным столом. Корбо и Бреммер пришли к выводу, что при втором выстреле их человек промахнулся. Точнее, пуля Девочки угодила в телохранителя в тот самый момент, когда он стрелял в Мальчика. Но определить это наверняка, только по звуку и виду крови, невозможно. У взломщиков были пистолеты с глушителями. И все три выстрела произошли практически одновременно, но дымок из ствола Девочки появился на долю секунды раньше, а это, в свою очередь, означало, что пуля попала в охранника как раз в тот момент, когда он нажимал на спусковой крючок. После нескольких просмотров стало ясно, что Девочка среагировала чисто инстинктивно. Она ведь даже прицелиться не успела. Корбо сам видел рану. Пуля, вылетевшая из ее ствола, попала его человеку прямо в сердце.
— Ты бы так смог? — спросил он Бреммера.
Шеф службы безопасности был, по сути, единственным человеком в мире, которого Корбо считал своим другом. Он часто повторял одну и ту же шутку о том, что они с мистером Бреммером вместе прошли через огонь. Среди последователей ордена мало кому это казалось смешным.
Бреммер улыбнулся в ответ на вопрос Корбо. Тем вечером в него тоже угодила пуля, спас бронежилет. Сила удара была ошеломляющей.
— Если честно, — сказал он, — думаю, нет. Особенно с такой точностью.
— Это был рефлекс чистой воды, мистер Бреммер.
— Кто же они? Особое подразделение? ЦРУ? САС?[11]
— Самостоятельно человек не способен выработать подобный рефлекс. Думаю, она профессиональная спортсменка.
Джеффри Бреммер снова улыбнулся.
— Британская эмигрантка… и спортсменка мирового класса. Да, на эту тему стоит подумать.
— Мне нужен список. Любое публичное упоминание о спортсменке, примерно подходящей под описание Девочки, за последние пять-семь лет. Поиск начать со средств массовой информации Германии, Швейцарии и Австрии. Если много имен не получим, переключимся на Италию и Англию. Ну а потом, если придется, прочешем всю Европу, пока не найдем девушку.
Бреммер недоверчиво посмотрел на шефа.
— Но это займет много времени!
— Нет, надо все сделать быстро. И мне плевать, сколько понадобится нанять людей и потратить денег, Бреммер. Найми тысячу, десять тысяч! Не следует забывать, что наши жизни зависят от этого!
— Я помню.
Три дня спустя Бреммер появился в кабинете Корбо со списком из трехсот фамилий, среди которых он выделил десять наиболее подходящих. Корбо пробежал глазами первую десятку, ткнул пальцем в самое первое имя — леди Кеньон — в верхней части листа.
— Даю еще сорок восемь часов. Мне нужна полная информация о ней.
К концу недели Корбо уже знал имена своих обидчиков: леди Кэтрин Кеньон и Итан Бранд, владелец книжного магазина в Цюрихе. Ему было известно, что отец Кеньон, Роланд Уиллер, скупал краденые предметы искусства; удалось также найти банк, где происходили сделки. Проследив за телефонными звонками Уиллера и его вылетами из страны, Корбо выяснил имена людей, которые собирались приобрести предлагаемые им полотна. И главное: они наняли Томаса Мэллоя и Боба Уайтфилда, с тем чтобы последние могли вывезти в Штаты похищенную у Корбо картину дипломатической почтой.
Размышления сэра Джулиана прервал стук в дверь библиотеки.
— Прошу, входите! — сказал он по-французски.
В комнату шагнул Ксено. Впервые повстречавшись с Корбо, Ксено опустился на одно колено и поцеловал кольцо на пальце магистра. Теперь они обходились без формальностей, некогда принятых в ордене. Времена меняются, как любил повторять Корбо, и человек должен меняться вместе с ними. Ему все же не хватало этих почтительных реверансов в свой адрес, некогда бывших непреложным правилом. Теперь у магистра остался лишь титул, отличающий его от остальных членов ордена. Несмотря на внешнее принятие современных порядков, в старомодной душе его образовалась некая пустота.
— Ваше преосвященство! Встреча американских курьеров только что завершилась. Там назывались наши имена.
Корбо, уже давно научившийся управлять своими эмоциями, проявил умеренный интерес к этим новостям, слегка приподняв подбородок и изогнув бровь. Ксено рассказал о встрече во всех подробностях. Уайтфилд знал об ограблении виллы Корбо. Этого следовало ожидать. После поездки Бреммера в Гамбург этот Уайтфилд превратился в постоянный источник беспокойства. Более того, теперь он стал опасен. Дружба Корбо со швейцарскими властями остается неизменной, но слухи о его связях с неонацистами уже начали разрушать эту некогда единодушную поддержку.
