на континент 5000–6000 лет назад, а лисиц только полтора столетия назад. Оба этих вида нанесли значительный урон дикой природе Австралии. В наблюдаемых случаях излишнего истребления динго обычно сосредоточивались на молодняке, возможно, потому, что детеныши по природе более доверчивые, из-за чего их легко схватить (глава 10). Лисицы оказались менее разборчивыми и убивали всех жертв подходящего размера.
Кроме того, Круук считал, что возможный эволюционный смысл такого поведения хищников – обеспечение пищей их родственников, то есть это социальное поведение, помогающее сохранению своих генов. Если мы допускаем, что древние люди действовали, как и другие хищники, убивая больше добычи, чем необходимо в данный момент, то разумное обоснование перепромысла может заключаться, по крайней мере теоретически, в сохранении излишков для себя и своих родственников на будущее. Но можно ли считать перепромысел усовершенствованной версией излишнего истребления? Сложность человеческого поведения не позволяет дать однозначный ответ. Мартин кратко рассмотрел излишнее истребление в работе, написанной вместе с Дэвидом Стедманом из Университета штата Флорида, однако их выводы были плохо применимы для объяснения вымираний четвертичного периода, кроме, возможно, событий на отдельных островах, которые мы сейчас и рассмотрим.
ИЛЛ. 10.1. БОЛЬШИЕ И МАЛЫЕ, МОА И КРАПИВНИКИ{130}. С птицами на этой иллюстрации случилось то же, что и со многими другими островными видами в конце четвертичного периода. Большинство видов вымерли, независимо от того, были ли они крупными или мелкими. Мелкие птицы – это эндемики, новозеландские крапивники (Pachyplichas yaldwyni), а наступающая на них гигантская нога принадлежит самке большого моа (Dinornis novaezelandiae) – самого крупного представителя данного рода. Крапивники весили всего несколько граммов и, несмотря на малые размеры, передвигались в основном по земле. Вес моа мог достигать 250 кг. Крапивники обитали на Северном и Южном островах, где и дожили до полинезийского периода. Они внезапно вымерли, став, по-видимому, жертвами экологических изменений, связанных с вырубанием лесов, или, возможно, их яйца съела прожорливая малая крыса, которую завезли первые переселенцы маори.
10
Подвела приспособленность?
Наивность добычи: иллюзия или причина?
Критики гипотезы Пола Мартина отмечали, что его аргумент о наивности добычи противоречит здравому смыслу и не соответствует данным недавних исследований поведения животных. Во-первых, сам Мартин признавал, что очень маловероятно, чтобы представители американской мегафауны были наивны в каком бы то ни было смысле. Эти животные эволюционировали в среде, где было много крупных хищников, как млекопитающих, так и птиц, которые жили на той же территории и к присутствию которых жертвы были хорошо приспособлены. Как и у современных видов, у них, несомненно, должны были быть соответствующие адаптации, такие как врожденная способность определять хищника по внешнему виду или запаху и быстро на него реагировать или же реагировать на сигналы тревоги других животных своего или другого вида.
Во-вторых, если существует что-то вроде «универсального» ответа добычи на угрозу со стороны местных хищников, то почему не произошло автоматического адекватного переноса этой реакции на нового хищника (то есть человека) при его появлении? Способность реагировать на хищника, как и многие другие критично важные для выживания формы поведения, хотя и очень вариабельна, но имеет выраженный генетический компонент. Крайне маловероятно, чтобы стадные копытные с их хорошо развитой социальной структурой, обращающие внимание на каждый звук или движение, стали бы вести себя настолько наивно, что просто не реагировали бы на что-то незнакомое. Кроме того, узнавание хищника у млекопитающих не только определено на генетическом, или инстинктивном, уровне, но может и передаваться из поколения в поколение в процессе обучения или объединяться с другими, более универсальными реакциями на опасность.
Мартин описывал наивность добычи без подробностей, но при этом допускал, что неопытные животные, относящиеся к североамериканской мегафауне, если бы у них было достаточно времени, в конечном счете смогли бы понять намерения людей. Однако, судя по его концепции «блицкрига», у животных просто не было шанса чему-то научиться{131}. В своей ключевой работе, опубликованной в журнале Science в 1973 г., Мартин отмечал, что древние охотники двигались по Америке «ударной волной», или разрушающим «фронтом», не оставляя позади себя ничего, а впереди встречая исключительно неопытную добычу (рис. 10.1). На переднем крае этой волны были сосредоточены люди (все социальные группы, а не только охотники, в среднем 40 человек на 100 км2), занимавшиеся добычей и обработкой неопытных животных по мере встречи с ними. Этот фронт двигался вперед со скоростью 16 км в год. Через несколько лет, как пишет Мартин, «численность популяций уязвимых крупных животных на переднем крае резко снижалась или они полностью истреблялись. По мере исчезновения животных фронт продвигался вперед, а все оставшиеся на прежнем месте люди были вынуждены искать новые ресурсы»{132}.
РИС. 10.1. ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ. Мартин предполагал, что ударная волна древних охотников прокатилась по континентальной части обеих Америк от свободного ото льда коридора (около современного Эдмонтона) до южной части Патагонии, как настоящее цунами, примерно за 1000 лет. Даты, указанные на карте, взятой из знаменитой статьи Мартина 1973 г., определены не точно. Более точные даты приведены в разных разделах данной книги.
Эта группа (в среднем 4 человека на 100 км2), которую можно было бы назвать «оставшиеся позади», переходила к более рациональной охоте и, скорее всего, к собирательству. Более того, благодаря большому количеству пищи, численность и тех людей, которые были впереди волны, и тех, кто оставался позади, росла взрывообразно. По оценке Мартина, темп прироста составлял 1,4 % ежегодно. За 800 лет численность населения достигла предельно возможного значения для данной территории.
Непонятно, говорил ли Мартин метафорически или нет, но сравнение с ударной волной подверглось резкой критике, как слишком упрощенное и нереалистичное. Возможно, первые поселенцы могли распространяться с такой большой скоростью, передвигаясь по равнинам, но совершенно точно не по пересеченной местности, не по горам или болотам и не через густые тропические леса или другие места, которые приходилось либо избегать, либо преодолевать, чтобы распространиться по всей Америке. Даже если допустить, что древние охотники могли двигаться довольно быстро, преодолевая на своем пути большинство физических преград, сложно представить, что они при этом сумели сократить размер популяций каждого из встреченных видов мегафауны настолько, что в абсолютном большинстве случаев этим животным не удалось выжить или восстановить численность.
Я думаю, что с биологической точки зрения не высказанная явно идея Мартина, что все преследуемые виды не смогли восстановиться, потому что сократились до ничтожно малой численности, когда волна охотников прошла по Америке, является самым слабым местом в гипотезе чрезмерного истребления{133}. Мартин и его сторонники признавали, что есть отдельные примеры такого восстановления, среди которых особенно интересна история американского бизона (Bison bison), ставшего в голоцене доминирующим видом среди крупных травоядных животных Северной Америки. Вполне вероятно, что бизоны выиграли от исчезновения мамонтов и лошадей, так как при этом уменьшилась межвидовая конкуренция за степные пастбища, где все три вида предпочитали кормиться (см. илл. 10.2). Более того, почти полное отсутствие конкуренции позволило бизонам значительно увеличить свою численность, особенно в центральной и западной части Северной Америки, где в период перехода от плейстоцена к голоцену не было других стадных травоядных такого же размера. Но если бизоны сохранились, то тогда совершенно непонятно, почему того же самого не произошло с другими видами. Почему на западе Северной Америки не выжили лошади, пусть даже в небольших популяциях, при том что современные мустанги там благополучно обитают? Почему западный верблюд (Camelops hesternus), который в межледниковье был распространен как в лесах, так и в засушливых регионах, не дожил в тех же местах до начала голоцена?{134} Западный верблюд относится к огромному отряду парнокопытных, в который еще входят бизоны, овцебыки, вилороги, олени, лоси, то есть в целом все крупные травоядные, которые сейчас распространены в Северной Америке. И хотя в конце плейстоцена среди отдельных родов парнокопытных случались вымирания, верблюды были единственной крупной группой, полностью исчезнувшей в Северной Америке. Почему? Они были плохо приспособлены или им просто не повезло? На такие вопросы нет логичных ответов, и это показывает, как мало мы знаем о факторах, определяющих, суждено ли было конкретному виду мегафауны во время вымираний недавнего времени стать победителем или проигравшим.
ИЛЛ. 10.2. ТАРПАН,
