я не могла. Казалось, будто город проектировал ребенок. Пар, поднимавшийся из шахты, замерзал в марсианской ночи и опускался обратно на город ледяным туманом, укрывал дороги легким снежком, которому предстояло растаять при первом прикосновении солнца. Он хрустел под нашими шагами, губя любые попытки не привлекать внимания. Время от времени я замечала в окнах движение, когда занавеска отдергивалась и наружу выглядывало призрачное лицо с зелеными дисками отражающих слабый свет глаз. В домах свет горел редко; большинство тех, кто все еще обитал на поверхности, жили в темноте, словно готовясь присоединиться к своим собратьям под землей.
Странность уже текла по венам этих людей, меняя их. Делая их иными.
Мою кожу покалывало от страха. Я представляла себе, как друзья убитого шахтера скрываются в тенях у дороги, следят за мной из переулков или из-за занавесок, вытаскивают из ножен длинные кинжалы. Позади нас открылась дверь; я обернулась и увидела очертания мужчины, который стоял на фоне звездного неба и смотрел нам вслед. Джо торопливо потянул меня за собой; сам он оглядываться не стал.
Мы быстро достигли окраины Дигтауна и остановились у маленького дома на самой границе, стоявшего чуть поодаль от предшествовавших ему покосившихся деревянных построек. Хотя он мог похвастаться деревянным фасадом и даже крыльцом, остальная часть его была выкопана в склоне холма. Он казался гибридом тех домов, что его окружали, и тех, которые можно было увидеть в Корнях: дешевых, построенных из глины, сливающихся с Марсом так, как наши нью-галвестонские модули были попросту не способны.
Единственное окошко заливал теплый свет очага. Джо постучался, и резкий звук отдался эхом вдоль дороги.
Дверь распахнулась. Проем заполнила Салли Милквуд, положив одну руку на створку, а другой сжимая винтовку, ствол которой висел в футе над полом. В губах у нее была сигарета, и Салли лениво достала ее, оглядывая нас с головы до ног. Вблизи она оказалась намного крупнее: ростом почти шесть футов, толстая, как бочка, коротко и небрежно остриженные волосы окружают лицо, подобно короне злого солнца. Нахмуренный лоб темной бороздой пропахала единственная морщина. Я думала, что буду готова встретить Салли лицом к лицу, но неожиданно почувствовала, что теряю контроль над собой, будто у меня под ногами провалилась земля.
За спиной у нее, по обе стороны от горящего очага, сидели девушка и мальчик-подросток. Они были так похожи друг на друга – светло-каштановые волосы, круглые веснушчатые лица, – что я сразу угадала в них брата и сестру. Они показались мне знакомыми.
Салли не отошла в сторону и не отставила винтовку.
– Джо, – сказала она.
– Привет, Салли. Прости, что без приглашения.
Она ожидающе глядела на него.
– Это вот Бель Крисп.
– Мы встречались.
– Ну да. Конечно.
– Если пришел за новой партией, то ты слишком рано. Я же тебе говорила, что ты слишком на него налегаешь. Если у тебя все кончилось, ты сам виноват.
– Я здесь не поэтому.
Салли посмотрела на меня, пригвоздив взглядом к месту.
– Да, похоже на то.
Сидевший у огня мальчик неспешно подошел к нам. У него было широкое, похожее на луну лицо. Когда он приблизился, я его узнала.
– Посмотри, нет ли у нее с собой сладких булочек, – сказал он. Это был Билли Шенк, а значит, девушка была его уродливой сестренкой Лорой. Раньше я встречала их в школе, но однажды они перестали туда ходить, и поползли слухи, что они подались в самогонщики. Это были дети Джеремайи Шенка. Должно быть, у них Джо и покупал свою проклятую выпивку.
– Ни хрена у меня для тебя нет, – сказала я Билли.
– А что, когда-то было?
Салли поставила винтовку возле двери и вошла в дом, не закрыв перед нами дверь. Она села на табурет возле очага и растоптала сапогом окурок. Ее дом напоминал крысиное гнездо. Пол был не подметен и забросан мусором, типичным для людей, которым плевать на собственную жизнь: обглоданными куриными костями, песком и грязью, скомканным бельем и клочками бумаги. Маленький проем в дальней стене вел в соседнюю комнату, где я разглядела очертания их самогонного аппарата.
Немного поколебавшись, Джо спросил, можем ли мы войти. Салли не стала утруждать себя ответом, поэтому он подошел, уселся на полу рядом с ней и протянул руки к огню.
– Заходи, Бель. Присядь.
Я вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Но не смогла заставить себя усесться рядом с ними у очага и осталась стоять у входа, замерзшая и неуверенная.
Салли посмотрела на меня, и на гладкую кожу ее щеки лег отблеск огня. Свет отразился в ее глазу; я вспомнила о темных силах, которые приписывались культистам, и содрогнулась.
– Присядь, – повторил Джо, и я подчинилась. Полом в доме служила утоптанная земля, поверх которой был брошен коврик; после долгого пути он показался мне на удивление удобным. Ноги у меня затекли и болели. Я впервые проводила ночь вдали от своего теплого модуля. Вглядываясь в огонь, я думала о том, что скоро у нас не будет даже таких примитивных удобств.
На меня смотрела сидевшая с другой стороны от Салли Лора – тощее, как шпала, создание из костей, хрящей и желчи. Она не говорила ни слова и вообще никак на меня не реагировала, только пялилась, как скотина на проезжающий трактор. Я чувствовала себя так, будто зашла в ловушку и меня окружили враги, и сожалела главным образом о том, что со мной покончит сборище глупцов.
Салли подняла с пола оловянную тарелку и вгрызлась в куриную ногу. Жир покрыл ее пальцы и губы; она ела беззастенчиво, словно ее не мог коснуться ничей взгляд. Я смотрела на нее, завороженная. Она была грабительницей и, судя по всему, самогонщицей, а возможно и убийцей, – но при этом от нее исходило такое ощущение силы и уверенности в себе, какого я не привыкла встречать у женщин. Мама была сильной, а вдова Кесслер вызывала уважение везде, где появлялась, но это было нечто совершенно иное. Таившаяся в этой женщине опасность гипнотизировала меня. Я жаждала увидеть, как она вырвется наружу.
– Раз уж вы здесь, можете рассказать мне, зачем пришли.
– Ты отведешь нас в кратер, к Сайласу Мундту, – сказала я. Звук собственного голоса поразил меня. В этом убогом месте он казался тихим и жалким.
Но он все же заставил ее снова напрячься. Салли прищурилась на Джо в свете озарявшего их лица пламени, а потом посмотрела на меня. Я как можно более гневно взглянула на нее в ответ, но была уверена, что она чует мой страх. Какое-то
