Уж ты брякнешь, князь, за колецико, —
20. Выбежит твоя княгинюшка
Без летницка, в одной сороцоцки,
Без башмациков, в одних цулоциках;
Ступишь, князь, на кольчюжной двор, —
Вси добры кони да исприе́зжены,
25. Златы узды да вси испры́рваны,
Седёлышка вси да исприседлана,
Вси добры́ кони да по колен в назьму́[92] стоят;
Ступишь, князь, во глубок погрёб, —
Вси чаи-мёды да вси исприпиты,
30. Вси закусоцки да исприедены,
Золота казна да вся издёржана;
Уж ты ступишь, князь, да во высок терём, —
Во перво́м углу каце́ль виси́т,
Во другом углу другой висит,
35. Во третьём углу трете́й весит. —
Тут приехал князь да ко крыле́цику,
Брякнул князь да за колецико —
Выбежала ёго княгинушка
Без летницка, в одной сороцицки,
40. Без башмациков, в одных цулоциках.
Он срубил, срубил да буйну голову,
По локо́ть срубил ру́цки белые,
По колен срубил да ножки резвые.
Ступил тут князь да на колцюжный двор, —
45. Добры кони не исприе́зжены,
Золоты узды да не испры́рваны,
Седёлышка не исприсе́дланы.
Ступил тут князь да во глубок погреб, —
Чаи-меды да не исприпиты,
50. Все закусоцки да не шеве́лёны,
Золота казна да не издёржана.
Ступил тут князь да во высок терём, —
Во перво́м углу́ пяла́ вися́т,
Во друго́м углу́ други́ висят,
55. Во третём углу́ трети висят;
Посмотрел тут князь на пя́лышка:
Не столько шито, колько пла́кано,
Колько плакано, — князя домо́й дожи́дано.
Вышёл князь да на широ́кой двор,
60. Брал коня тут князь да самолучшаго,
Об[з]уздал коня да в золоту́ узду́,
Обседлал коня да в золоту́ седлу́;
Тут пойехал князь за старицами,
За старицами да за монаши́цами.
65. Тут застал князь да эты старицы,
Он срубил у ста́рицы да буйну го́лову.
Друга старица ёму змоли́ласе,
Она в ножоньки да поклони́ласе:
«Не руби-тко, князь, да буйной го́ловы;
70. Пойедём-ко да за живо́й водой,
Оживим-ко мы твою княги́нушку,
Оживим-ко мы твою моло́деньку!»
Тут пойехали да за живо́й водо́й,
Оживили ёго́ княги́нушку,
75. Оживили тут ёго моло́деньку.
Попова Парасковья Филипповна
Парасковья Филипповна Попова — нюхоцкая крестьянка, молодая вдова, 26 лет, высокая и здоровая женщина. Часто бывает и подолгу живет в пустыни Пертозерской (в 117 верстах от д. Нюхчи и в 25 верстах от посада Сумы), где у ней находятся свекровь и золовка. Стихам она научилась в пустыни, где им учат. Она говорила, что у старухи есть стиховодники с записанными в них стихами. Парасковья Попова имеет небольшую дочь. Во время моего пребывания в Нюхче она занималась пряжей. Она мне пропела старину «Князь Дмитрий и его невеста Домна» и 4 стиха («Умоляла мать родная своё дитя», «Поздо, поздо вечерамы», «Что за чюдная превратность» и «Вознесение Христово»). Принадлежа к достаточной семье, она петь и брать за это деньги стеснялась; приходилось ее долго упрашивать, и пропела она мне, как кажется, только часть своего репертуара. Поет она хорошо.
10. Князь Дмитрий и его невеста Домна
Сватался Митрий-князь
По три года да три осени;
На цотвертой год только сватьбе быть,
Только свадьбе быть, только к венцю идти, —
5. Зазвонили цесну Божю заутреню.
Пошёл Митрей-князь ко заутрени,
Васильевиць ко воскресенские
По той по улици по До́мниной.
Увидала Домна да Олёксандровна:
10. «Не этот ли, матушка, Митрий-князь,
Не йетот ли Васильевиць?
Сказали: Митрей хорош-пригож,
Васильёвица князя лучше нет, —
Он сут[ул] и горбат, на перёд горбат,
15. Ноги-ты кривы, да о́ци-ты косы!»
Митрию-кнезю в слух пришло,
Васильёвицу за беду стало.
Воротился Митрей от заутрени,
Васильёвиць князь от воскресеньские
20. Он ко той полаты да белокаменные,
Ко своёй сестрицы да Марьи Васильёвной.
«Ты, сестриця моя да Мар[ь]я Васильёвна!
Заведи, сестриця, свой поцестен пир;
Не зови, сестриця, ни князей ни бояр, —
25. Созови, сестриця, одну Домнушку,
Одну Домнушку да Олёксандровну;
Хоть сама поди, хоть послы пошли,
Умильно́ зовите да ниско кланийтесь.
Скажи: “Митрея-князя, да братця, дома нет,
30. Васильёвиця да не слуцилосе,
Не слуцилосе да не приводилосе:
Ушол Митрей-братец за охотами,
За куницами да за лисицами,
За церны́ма соболями сибирскима,
35. Он стрелет-палит да гуси-лебеди,
По воды гонить да серых утоцек!”»
Первы послы да на двор зашли,
Умельно зовут да ниско кланяются:
«Поди-тко, поди-тко, да Домна Олёксандровна,
40. Спусти-тко, спусти, Софья да Микулицьня!»
Сама идёт Марья Васильёвна,
Она крёст кладёт да по-писаному,
Поклон ведёт да по-учёному.
Умильно зовёт да ниско кланяеться:
45. «Спусти, спусти, Софья Микулицьна,
Да поди-тко, Домна Олёксандровна,
На мой ли на Марьин на дево́цин поцестен пир;
У меня Митрея-братця, князя дома нет,
Васильёвица да не слуцилося:
50. Ушел Митрей-братец да за охо́той,
За куницами да за лисицами!»
Поскорёшеньку Домнушка да надевалась,
Покруче того Олёксандровна отправлялась
На Марьин на дево́цин на поцестен пир.
55. Испроговорит Софья Микулицьна:
«Ты послушай, Домна да Олёксандровна!
Мне мало́ ноце́й спало́сь да мно́го ви́делось,
Бутто я ходила Софья ко Божьёй церкви,
Все клюци-замки да я обро́нила,
60. Одного крёста́ я найти не могла,
Одного крёста́ да самолу́чшаго!..»
(Петь дальше сказительница отказывалась, ссылаясь на свое незнание)
Дементьева Агриппина Григорьевна
Агриппина Григорьевна Дементьева — родом из Соро́ки, 41 года. Отец и мать ее — кореляки. Отец ходил на море. Раньше она жила с со́роцким крестьянином Мих. Емельяновым, а теперь служит в д. Нюхче у отставного подполковника В. С. Белоголового. Женщина она бывалая; скромностью не отличается; когда захочет, сумеет придраться к каждому слову. Она пропела мне старину «Князь Дмитрий и его невеста Домна» и 2 стиха («О потопе» и «Умоляла мать родная своё милоё дитя») и сообщила
