или чего покрепче.
«Если бы я была актрисой, то имела бы мировое признание, только на деле я работаю в школе.»
«Если бы курица умела летать, она бы не ходила по двору, только благодаря многовековой мутации это невозможно.»
«Если бы Макар был честен со мной, мы были бы вместе.»
Я далека от своей прошлой любви так же, как курица от полета, но ощущаю себя, наверное, так же хреново.
После сравнения себя с курицей и глубокого погружения в мысли на тему «что ощущает курица, когда смотрит в небо» понимаю, что пора завязывать. Ну серьезно, куда это годиться?
Сворачиваю на перекрестке налево и натыкаюсь на гостиницу. Не сказать, чтобы вообще раздумывала, но неумело паркуюсь на личной парковке отеля и снимаю для себя номер.
— С ванной свободен только полулюкс, — чеканит девушка, натянув скудную профессиональную улыбку.
— Значит, полулюкс.
Направляюсь прямиком в ванную и открываю кран, наполняя полукруглую акриловую чашу. Мне хочется поскорее погрузиться в горячую воду, я всегда любила так расслабляться, а сейчас, когда сил совершенно не осталось и пусты даже резервы, это кажется единственным прекрасным вариантом восстановиться. Ставлю телефон на зарядку, которую отыскала на тумбе и отметив отличный сервис, присаживаюсь на кровать. Мобильник загорается и через несколько секунд на телефон сыпятся сообщения.
От Артема просто куча пропущенных. Не меньше двадцати. Ограничиваюсь сообщениям, убедив себя, что перезванивать поздно.
«Все в порядке, останусь у Аланьевых.»
Мой уставший воспаленный мозг не сразу понимает, что Таю я вообще-то о ложной встречи не предупреждала. И она, привыкшая к моей честности могла и не понять, что нужно меня прикрыть.
От подруги два пропущенных и перезвонить ей в одиннадцать вечера я зазорным не считаю.
Погружаюсь в воду и набираю номер.
— Ты вообще-то у нас, поэтому удивлен, что ты звонишь с соседней комнаты. Или с кухни, а, Арина? — звучит в трубке знакомый ехидный голос и я невольно улыбаюсь.
— Ты колок, как бодяк, Аланьев.
— Не, я дурман. Задурманил голову одной студентке, подруга которой…
— Это Ариша? Дай мне, Марк! — слышу на фоне и смеюсь.
Возможно, это нервное, но они такие искренние и теплые. Не могу оставаться ноющей ледяной королевной ноющего царства беспросветной ноющей гавани.
— Да, я. Привет, Тась. Ты прости, я там Артему наплела…
— У тебя все в порядке? Он звонил мне. Я сказала, ты у меня, но сама не смогла до тебя дозвониться, — тарахтит Тася, явно растерянная и до конца не понимающая правильно ли она поступила.
— Все хорошо… — звучит растерянно, — Тай, мы с Ветровым поговорили…
— С Ветровым? Он что, вернулся?!
Действительно Марк ничего ей не сказал. Вот это выдержка у человека… Он ведь знал, зараза!
— Да. Именно он нашу компанию и проверяет, — и прибавляю не без злобного предвкушения, — твой муж знал!
— Марк! — кричит на том конце и я уже представляю, как ему влетит, — Ты что знал, что Ветров в городе?
Я не слышу ответа, но судя по продолжающимся возмущениям подруги, все вскрылось.
— Ты где, Арина? — запыхавшись, она возвращается ко мне. Надеюсь, Тася врезала Марку скалкой.
— В гостинице. Сняла номер, кисну в ванне.
— Кинь адрес смской. Тут кое-кто горит желанием отвезти жену к подруге, да, Марк?
— Тай, это не обязательно. Со мной все будет хорошо, — я хочу ее видеть, но планы портить не хочу.
— Ага, я помню тебя после вашей встречи пять лет назад. Так что никаких отговорок, Туманова. Я уже на низком старте, кидай адрес.
Спасибо вселенной за Аланьеву! Всем такую подругу.
Она действительно приезжает ко мне спустя час двадцать. После стука открываю дверь и замечаю, что подруга подготовилась! В руках пакет, а в нем стандартный набор, только плюс одна бутылка. И поскольку завтра воскресенье, то три вместо одной — отличное решение вопроса в данных обстоятельствах!
— Марк снял соседний номер. Завтра все-равно меня отсюда забирать, — улыбается она, разливая красное по бокалам.
— У тебя отличный муж! — я касаюсь своим бокалом её, создавая звон.
— Ага, особенно когда накосячит. Хоть веревки вей! Но обычно он не такой уж и лапочка, сама знаешь!
Еще бы, в универе он рявкал на нас, студенток, как злая бабка в троллейбусе! Ну, это пока Тая официально не стала его девушкой. Потом чудо под названием «блат» коснулось и меня. Мы же как Гарри и Рон, всегда вместе!
— Так что по Ветрову, Ариш?
Ах да, наш злобный Малфой.
И я пересказываю разговор. В красках. И только теперь оживаю. Мы откупориваем вторую бутылку, хмель расслабляет, пускает горячий напиток в кровь.
Эта ночь одна из тех, когда я убеждаюсь, насколько мы с Таей родные друг другу. Она слушает не перебивая, лишь изредка задает вопросы. Мы плачем, воскрешая из памяти гадости, которые делали мне ребята. Смеялись, вспоминая, как орал Миша, когда я однажды подошла к нему, машущему передо мной деньгами, вырвала и разорвала их на кусочки. А там было много. Как же он орал и как же я смеялась…
Мы шутили в слезах, а затем снова и снова возвращались к разговору с Ветровым. Он снова носил названия всевозможной рогатой живности, коей его величала Тая, а я только кивала, поглубже засовывая мысли, что он этого не заслуживает. Совсем как когда-то.
— А ты сама-то уверена, Ариш? — где-то на средине четвертого круга обсуждения подробностей разговора спрашивает Тая.
Мы уже начали третью, но как-то уж совсем хочется спать. На часах начало пятого, подруга облокачивается на изголовье кровати, отставляя бокал на тумбу к нетронутой закуске. Сегодня желание — напиться, а не выпить. Разницу ощущаете?
— Что с Макаром все? Абсолютно. Я не могу забыть того, что он сделал, Тай, — с силой мотаю опьяневшей головой из стороны в сторону.
— С Макаром оно само решится. Ты мне другое скажи: в Артеме ты уверена?
Глава 20
То, что все тайное рано или поздно становится явным Ветров помог мне узнать еще в студенчестве. Вот только, как оказалось, меня это совершенно ничему не научило. И я знала, что за любым совершенным действием следует ответ и была готова этот ответ держать. Мое сердце, поврежденное, израненное, искалеченное, но еще живое разрывалось вновь. С одной стороны мне хотелось поехать по знакомому адресу на Оболонскую, где когда-то совсем недолгое время мы с Ветровым были очень счастливы.
Прежде, чем Макар обнимает меня, я слышу его шаги. Его руки на моем животе, мои на его руках. Я откидываю голову на его плечо, наблюдая за огоньками за окном.
