на то, что я смогу узнать о проклятьях больше и найду способ расколдовать ректора, не влюбляясь в него.
Во имя всех святых, да я скорее поверю в то, что феи вернутся в наш мир, чем в то, что я смогу влюбиться в ректора!
Он молчал.
— Любое проклятье можно снять, Танг, — наконец сказал он. — Они как паутина, налипающая на человека или на предмет. Иногда стряхнуть их легко, иногда это то же самое, что вызволить угодившую в сети муху, — практически невозможно.
Говоря это, ректор смотрел в пол, его тон был странным, невыразительным и сухим. Мне показалось это необычным: обычно голос ректора сочился энергией, эмоциями. Даже в те моменты, когда он зачитывал скучные объявления перед адептами. А сейчас ощущение было такое, что все силы из ректора вдруг выкачали. Это из-за моего проклятья и нового облика? Вряд ли, всего пару секунд назад он был полон сил. Значит, дело в чем-то другом.
Плохие мысли? Воспоминания?
Провались все к низвергнутым, я просто медлю от страха, а это — мой единственный шанс обеспечить свое будущее.
— Ректор Стортон, — звенящим от напряжения голосом начала я, — я не влюблена в вас, но уверена, что не так-то сложно будет начать испытывать к вам… нежные чувства, если мы… немного узнаем друг друга. Я также обещаю, что отдам вам то… чем дорожу больше всего на свете.
Что бы это ни было.
— Какая щедрость, — скривил рот ректор. Губ у него теперь не было, а все лицо было покрыто короткой светлой шерстью.
Как же он меня… злит! Неимоверно!
— Взамен… — напряженно продолжила я.
— Только не просите меня на вас жениться, — прервал он. — Этого я сделать не смогу.
Не то чтобы я всерьез на это рассчитывала, но почему-то стало обидоно.
— Взамен вы сделаете так, чтобы после окончания академии я стала учительницей в деревенской школе Хидден Уолл.
Произнося это, я пристально смотрела в глаза ректора Стортона, а потому едва не засмеялась, когда они стали огромными и круглыми от удивления.
— Вы шутите, Танг? Зачем вам сдалась деревенская школа? После окочания академии — если вы ее закончите, в чем у меня нет уверенности, — перед вами все двери будут открыты. Я понимаю, если бы вытребовали у меня рекомендацию для поступления на королевскую службу или в особый отряд полиции…
— Или так — или ищите способ снять проклятье по-другому, — скрестила руки на груди я.
Хоть бы он согласился!
Конечно, отец Томаса, который пообещал найти в школу моей родной деревни учительницу, очень влиятелен, то ректор Стортон — дружен с самим королем. Он явно сможет позаботится о моем будущем, если будет в этом заинтересован.
А что касается дверей, которе якобы будут передо мной открыты после окончания академии… Я успела полюбить и школу, и малышей, хоть до предложения мачехи никогда не подумала бы о том, что стану учительницей.
К тому же… Школа, которая располагалась в моей родной деревне Хидден Уолл, была единственной на несколько окрестных поселений. Только там могли научиться читать, писать и считать несколько десятков ребятишек, число которых каждый год росло.
Главная проблема с тем, чтобы организовать в каждой деревне по школе, состояла в том, что возиться с детьми было некому: многие были малограмотны, а те, кто смог выучить грамоту и счет, находили другие дела, например, становились писарями, нанимались на торговые суда, а то и вообще уезжали в город и устраивались там.
Вот и выходило, что обычно учительницей становилась вдова, у которой не было детей, и которая знала хоть что-то, умела читать, писать и считать хотя бы до сотни. Вдова Кук, которая работала в школе сейчас, — добрая женщина, но она полагала, будто остров находится посреди бесконечного океана, а ничего другого вокруг нет.
Признаться, я и сама так думала, пока не поступила в академию и не увидела карты — оказывается, наш остров только часть огромного мира, совсем небольшая часть. Оказывается, за морем, совсем близко, живут другие люди, с другими обычаями и нравами. Жалко, что об этом не рассказывали в академии — обычно аристократы знали об этом и так, многие даже успели побывать на большой земле, в других странах.
Я бы и древнего языка не знала, если бы не уговорила писаря меня научить, и считать бы плохо умела, если бы не проводила все время с мачехой за бухгалтерскими книгами. И пускай моя тяга к знаниям возникла только из-за того, что другим детям в деревне запрещали со мной играть. Неважно.
Важно, что я хочу вернуться домой и научить малышей всему, что я знаю. Не только читать и писать, но и владеть основами магии, и знать, что мир — намного больше нашей деревни и даже острова. Тогда их будет ждать совсем другая жизнь, лучше, чем у их родителей.
Как минимум, никто не обсчитает их на ярмарке и не задурит голову колдовскими фокусами!
А на службу к королю и без меня найдется, кому пойти. Да хоть Томасу Морвелю!
— Я согласен, — кисло выдавил ректор, отрывая меня от размышлений. — В ваших интересах, Танг, влюбиться в меня поскорее.
Я едва не запрыгала от радости. Неужели!
— Приложу к этому все усилия, ректор Стортон. — разулыбалась я. — Мне кажется, вы мне уже нравитесь.
Лицо (морда?) ректора стало сложным.
— Вы сейчас надо мной подшутили, Танг? Невыносимо. Вы, оказывается, умеете шутить.
— У меня много скрытых талантов, — потупилась я. — Кстати, раз уж речь зашла об этом. Правильно ли я понимаю, что по проклятьям вы мне поставите высшую семестровую оценку — без экзамена?
— Снимите проклятье — поговорим, — невозмутимо ответил ректор.
— Про снятие речи не шло. Сэр, — возразила я. — На занятии вы сказали…
— Я помню, что сказал, Танг, — раздраженно прервал ректор и дернул хвостом, а потом ухмыльнулся:
