поезд дернулся и вновь пустился в заданный путь. А я вышел в коридор и двинулся к проводнику, где уже брякала стаканами пробуждающаяся энергия утра.
— А чё мы стояли, чё ли? — спросил, подмечая не присущий мне диалект сибиряков.
— Так бабу переехали на рельсах. Ничего, в пути догоним. Чай будете?
— Буду. Два стакана. И этих ромовых пирожных, если еще остались…
— Как не быть, мы все же за границу «ездием»… — И он пропел в полголоса:
Москва — Пекин.
Москва — Пекин.
Идут, идут вперёд народы.
За светлый труд, за прочный мир
Под знаменем свободы.
А я пошел в купе, где продолжил думать о неожиданном озарении, о странных строчках вневременного стихотворения и о том, что хрен его удастся опубликовать в СССР.
[1] Советский Союз во второй половине XX столетия имел достаточное количество собственных заграничных военных объектов и находились они отнюдь не только в странах Европы, входивших в социалистический блок. В послевоенный период было несколько военно-морских баз на Кубе, в Сомали, Эфиопии, Вьетнаме, Польше, Германии, Йемене… Тогда, пожалуй, не осталось стороны света, в которой бы не слышалась матросская матерная речь.
[2] Поезд Москва-Пекин и обратно, курсировавший между двумя столицами в период с 1954–2020 гг. Прямое железнодорожное сообщение между Москвой и Пекином приостановлено в 2020 из-за пандемии.
Глава 16
Динамике в вагонах поезда заиграли Гимн Советского союза:
Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь.
Да здравствует созданный волей народов
Единый, могучий Советский Союз!
Славься, Отечество наше свободное… (текст 1943 года)
— А когда отправляемся, звучала песня «Москва — Пекин», — сказал проводник. Вот с такими словами, — и он напел:
Русский с китайцем братья вовек.
Крепнет единство народов и рас.
Плечи расправил простой человек,
С песней шагает простой человек,
Сталин и Мао слушают вас. — А теперь — наш гимн. Кукурузник запретил, ой…
— Ничего, сказал я, спрыгивая на перрон. Тело требовало физических нагрузок. Оглядел сказочную архитектуру Ярославского вокзала и потопал к метро. Мне было надо на ВДНХ, где был недорогой гостиничный комплекс для колхозников. Но я вспомнил о своей (боксера, а теперь и нашей) награде и решил поселиться в шикарную гостиницу Москва. А чё, деньги есть…
Когда я в прошлой (будущей) жизни перебрался в столицу, гостиницу уже рушили. Сносили её долго, т. к. здание строилось качественно. Как только здание окружили забором, оттуда тоннами стали вывозить бронзовую фурнитуру (ее там раз в 10 больше было, чем в Большом театре, потому что каждый гостиничный номер был ей украшен). Даже витражи разобрали и увезли неизвестно куда, другие элементы декора. Но, что еще интереснее, пропала огромная коллекция живописи, которая там висела на стенах.
Об этом потом писали, но источники расхитителей так и не выяснили. А ведь строили ее в 30-е годы как образцово-показательную гостиницу советской страны.
Как ее тогда называли, дай Бог памяти? Кажется «Первая пролетарская гостиница на тысячу мест». Ее специально поставили между «Националем» и «Метрополем», чтобы показать передовое здание советского периода. Необычность гостиницы была еще в том, что для ее строительства снесли целый квартал построек. Ранее на этом месте тянулись торговые Охотные ряды.
Гостиницу «Москва» отделывали красным гранитом и белым мрамором. Внутри гостиницу то же мрамором, цветным камнем и ценными породами дерева.
Я вышел из метро и прошел в огромный вестибюль. Слева висела памятная доска, упоминавшая о том, что тут в разное время останавливались: передовик Стаханов, летчик Чкалов, маршалы Георгий Жуков и Константин Рокоссовский, актеры Людмила Целиковская и Аркадий Райкин, Юрий Гагарин…
Подошел к стойке администратора, протянул паспорт с временной пропиской и наградную книжечку. Возражений не последовало, хоть и особой радости на лице женщины не заметил. Подумал, что лучше бы четвертак в паспорт сунул по наработанной в будущем привычке.
— Есть только двухкомнатные. — сказала дама. — Денег у вас хватит?
— Хватит, — ответил я. — Сколько?
— По пятьдесят рублей в сутки. Зато включен в стоимость плотный завтрак в ресторане.
— Ну давайте пока на четыре дня, — протянул я два стольника.
В номер меня проводил служащий. Передняя комната была с зеркалом и шкафом, слева — санузел с ванной или душем, унитазом, полотенцесушителем. Также в номере находились кнопочный аппарат для вызова персонала и телефон. Мебель была массивная и дорогая. Стены окрашены в теплые тона.
Достав из рюкзака свитер (купил еще в Иркутске в комиссионке из тонкой шерсти, натянул его поверх гимнастерки. Бросил в шкаф рюкзак и пошел в ресторан. Как раз утро, стребую бесплатный завтрак. После объединения сознаний меня все время мучил аппетит, коего у меня — прежнего не было. Возможно, тело боксера привыкло к активным физическим нагрузкам и теперь переводило нерастраченную энергию в жир?
Ресторан был не только огромным, но и шикарным. Его главный зал занимал три этажа и имел площадь около 600 кв метров. Ресторан украшали колоннады, которые делили помещение на три части, искусственный мрамор и малахит. В кессонах банкетного зала изображались новые интересные сооружения Москвы.
Официант предупредил, что первого пока нет и принес целую меню-книгу в темно-вишневом переплете.
Можно было заказать лангет (так называется отбивная из говядины в сухарях), фрикасе (это рагу из мяса по-французски), селедочку, которая называлась «Олимпийская» с мягким сметанно-майонезным соусом, котлеты из рыбы, и знаменитый салат «Столичный».
— Ну давайте тогда салатик и фрикасе. Кофе еще без сахара. И хлеба побольше.
— А напитки брать будем? Этот салатик, кстати, придуман шеф-поваром ресторана Григорием Ермилиным еще в 1939 году. Достойная замена «буржуйскому» «Оливье».
— Я не знаю, полагаются ли напитки в
