и ничего больше, овладеть мной.
— Приятно видеть тебя проснувшейся, Ария, — холодно говорю я ей.
— Приятно проснуться, — возражает она.
Я переключаю свое внимание на доктора. Спрашиваю его по-испански о ее состоянии и о том, что нужно делать с этого момента.
— Побольше отдыха и жидкости. Нужно следить за ее обезвоживанием, — сообщает он мне.
— Считай, дело сделано.
— Доктор сказал мне, что ты почти не отходил от меня последние пару дней, — говорит Ария, и на ее лице медленно расплывается озорная улыбка.
Мои губы поджимаются, и я пристально смотрю на мужчину рядом со мной.
Этот ублюдок сдал меня.
Я вижу веселый блеск в глазах Арии, когда она продолжает.
— Я не считала тебя Флоренс Найтингейл, Матео.
Она проверяет мои пределы.
— Я думаю, ты мне нравилась больше, когда была без сознания, — огрызаюсь я.
Это вызывает у меня улыбку, и, черт возьми, заставляет мою маску немного сползти. Пару дней назад я бы сделал что угодно, чтобы увидеть эту улыбку. И видеть ее бодрой и счастливой заставляет меня кое-что чувствовать.
Вещи, которые я совершенно раньше не чувствовал.
— У меня есть кое-какие дела, о которых мне нужно позаботиться, — сообщаю я, прежде чем повернуться, чтобы уйти.
Когда я узнал, что с Арией все будет в порядке, то намеренно назначил встречи за пределами комплекса на сегодня, чтобы подышать свежим воздухом и иметь время подумать обо всех этих новых эмоциях, с которыми пытался справиться. Мне нужно уйти от Арии и посмотреть, разбудит ли меня реальный мир, черт возьми, без ее постоянного присутствия. Вот к чему я все это отношу. Забочусь о ней, она рядом со мной почти двадцать четыре гребаных часа в сутки за последнюю неделю или около того. Любой мог бы подумать, что в этом случае у него развивается своего рода привязанность к другому человеку. Вот и все. Легко и просто.
— Спасибо! — Ария кричит мне вслед, прежде чем я выхожу за дверь.
Когда я поворачиваюсь к ней лицом, я вопросительно поднимаю бровь.
Она благодарит меня?
— За то, что остался со мной, убедился, что я в безопасности, и за то, что вызвал врача, — говорит она в спешке.
Затем она останавливается, переводит дыхание и говорит: — За… все.
Я киваю и выхожу из комнаты, прежде чем мой рот снова доставит мне неприятности. Черт возьми, мне нужно уйти от нее, пока я не наделал глупостей, например, не сказал ей, что скучал по ней… или, не дай Бог, не попытался поцеловать ее.
Глава 17
Матео
Стриптизерша крутит бедрами передо мной, отчаянно пытаясь соблазнить. Стиснув зубы, я беру со стола свой бокал и делаю большой глоток темной жидкости, изо всех сил стараясь полностью игнорировать женщину.
— Может быть, блондинки тебе не по душе? — Предполагает мой деловой партнер Видал. — Я могу пригласить несколько брюнеток или, может быть, рыжую.
— Сегодня нет настроения для разнообразия, — говорю ему, едва сдерживая раздражение.
Мы в стриптиз-баре Видала, всего лишь одном из многих его заведений, через которые отмываем наши деньги. Он настаивает на проведении встреч здесь и в любое другое время не возражал бы. Но сегодня я не в настроении.
Видал понимающе кивает и машет рукой, отпуская девушку. Блондинка уходит, бросив на меня косой взгляд и надув губы. Раньше я бы отвел ее в одну из задних комнат и выебал эту надутую физиономию прямо с ее лица. Но теперь, когда Ария появилась в моей жизни, это было бы как-то неправильно.
Когда я вдруг стал таким чертовски праведным?
Со стоном провожу рукой по лицу, отчаянно пытаясь выбросить Арию из своих мыслей. Единственная причина, по которой я вышел сегодня, заключалась в том, чтобы забыть о ней и пока это не работает. На самом деле, то, что ее нет со мной, заставляет мои мысли возвращаться к ней еще чаще.
— Черт, — выдавливаю я из себя, прежде чем допить свой напиток.
— Еще один? — Предлагает Видал.
Когда я киваю, он жестом приказывает одному из своих людей принести бутылку дорогого виски, и я наблюдаю, как он аккуратно наполняет мой бокал. Видал сегодня одет небрежно: рубашка гавайского покроя и шорты цвета хаки. Он невысокий и худощавый, с тонкими, как карандаш, усиками и теплыми карими глазами. На него не обращаешь особого внимания, но я уже видел, как он уложил в драке троих мужчин намного крупнее его. Дерзкий и выкручивается, когда это важнее всего. Возможно, именно поэтому я решил работать с ним несколько лет назад. Есть что-то глубокое, что можно сказать о человеке, который является аутсайдером, когда шансы против него и тяжесть мира на его плечах, и он все равно оказывается на вершине, когда это важно.
— Что-то не так, Матео? Я никогда не видел, чтобы ты так много пил или отказывался от киски, — говорит он, откидываясь назад и поглаживая усы.
Мои глаза устремляются на него, предупреждающе сужаясь.
Видал поднимает руки в умиротворяющем жесте.
— Хорошо, хорошо, не нужно об этом говорить, — говорит он с ухмылкой.
— Я просто хочу поговорить о бизнесе, — сообщаю ему.
И забыть о некой симпатичной брюнетке с острым язычком.
— Хорошо.
— Почему моя партия еще не прибыла? — Спрашиваю я.
Нужные мне материалы из Калифорнии так и не прибыли, и это стало занозой в моем боку. Производство остановлено на нескольких моих складах. И если они не производят продукт для продажи, то это означает, что я не зарабатываю никаких денег.
— Наш проплаченный портовый рабочий погиб на прошлой неделе, — объясняет Видал. — Мы все еще работаем над попыткой подкупить другого человека, чтобы занять его место.
— Есть прогресс?
— Я нашел мужчину с семьей — женой и детьми. Я не сомневаюсь, что он был бы готов сделать это, если бы я навестил его, немного напугал. Черт возьми, он может даже сделать это бесплатно, если я заберу его семью на несколько дней и поколочу их, чтобы убедить его.
Я поднимаю руку, чтобы заставить его замолчать.
— Твоих слов должно быть достаточно. Нам не нужно впадать в крайности, если только это не становится абсолютно необходимым. Дети невинны. Они не выбирают, кем в конечном итоге станут их отцы. — Плати ему по той же ставке, — добавляю я. Это стоит денег, если я смогу безопасно доставить свои грузы.
— Если с новой крысой все пойдет хорошо, остальные поставки пройдут без проблем.
Я киваю.
— Хорошо. Убедись, что больше не возникнет проблем, — строго говорю я, прежде
