15
Чтобы остыть, Третий принц уехал покататься верхом один. Мысли и желания бурлили внутри генерала, не позволяя трезво оценить ситуацию. За последние дни его невеста, свалившаяся на монаршую холостяцкую голову, все больше походила не на дар Хранителей-драконов, а божественной карой, которая определена была Третьему принцу за грехи, совершенные им в предыдущей жизни.
За что бы девушка ни бралась, практически все превращало гармонию бытия в первородный хаос. И еще этот гордыня, попытка поставить себя на одну ступень с мужчиной, определенным ей в спутники самой Вселенной. Как жить с такой упрямой и высокомерной девицей? Как можно назначать ее главной супругой и позволять руководить гаремом? Да его поместье во главе с такой хозяйкой и неделю не продержится, разнесенное в разные стороны штормом по имени Ю Гу Фенг.
А еще эта необычная красота севера. Когда генерал в купальнях наконец-то рассмотрел пленницу, не прикрытую пятнами грязи и кровавыми коростами, то еле сдержался, чтобы не наброситься и не присвоить ее себе прямо там. Эта белая нефритовая кожа, эти чуть полноватые розовые губы, эти сияющие пронзительной синевой глаза. Лонгуань зажмурился, представив, как он наматывает на руку шелковые платиновые волосы и оттягивает их вниз, запрокидывая голову своей рабыни, а затем впивается в слегка приоткрытые губы, проникая внутрь и подчиняя языком трепещущую от желания девушку. Хранитель возбужденно и одобряюще зашевелился на плече принца. Лонгуань тряхнул головой, понимая, что с этим нужно срочно что-то делать.
Быстрая скачка и последующее многочасовое медитирование на берегу озера, позволили мужчине привести внутреннее ци в относительную гармонию, хотя и не помогли ответить на главный вопрос — как подчинить северный ветер, заставить его превратиться из бешенного смерча в легкий бриз, ласкающий тело и душу?
Вернулся Третий принц в императорскую летнюю резиденцию уже ближе к ужину и сразу заметил какую-то суматоху около покоев чужестранки. Служанки тихо переговаривались, словно боялись потревожить чей-то покой, стражники застыли в карауле, изредка поглядывая на присутствующих здесь же принцев.
— Брат, — со ступенек, ведущих в павильон невесты, вскочил Ранзё — Вы наконец-то вернулись!
Около двери, облокотясь на дверной косяк, стоял хмурый Гохуо.
— Накатался? — Недовольно и осуждающе кинул Второй принц младшему брату.
— Да что она опять натворила⁈ — С этими словами генерал распахнул двери и шагнул внутрь покоев невесты.
Мужчина окинул взглядом комнату, однако ни в зоне отдыха, ни в кабинете нареченную не нашел, лишь суетившихся служанок, не смевших поднять на господина глаза. Сквозь прозрачную ширму Лонгуань увидел, что на кровати принцессы лежит какая-то девушка, всю спину которой покрывали кровавые рубцы, сочившиеся сукровицей. Раны обрабатывала жена Второго принца, горничные же, вжимая головы в плечи, выносили тазы с испачканными бурыми пятнами бинтами.
«Неужели она?». — Генерал кивнул головой, и вся прислуга скрылась за входной дверью. Лю Е, взглянув на мужчину, тоже в спешке покинула поле боя. Лонгуань взял мазь и провел пальцем по глубокой ране, выделявшейся на светлой коже ярким уродливым пятном. Девушка, лежащая на кровати, вздрогнула и застонала от боли.
— Не дергайся! — Рыкнул мужчина, Ю Гу сразу же вся напряглась, попытавшись повернуться и натянуть на себя одеяло. — Не бойся, сейчас я тебя не трону. Сначала вылечу, а потом выпорю сам, как и обещал!
— Что ты делаешь⁈ — Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Гохуо, за которым следовал и Ранзё.
— А на что это похоже? — Лонгуань даже не повернулся в сторону принцев.
Братья, заскочившие по инерции за ширму на личную территорию незамужней девушки и увидев ее обнаженную израненную спину, остановились как вкопанные, а затем, смутившись, быстро отвернулись. Шестой принц вернулся к входу и закрыл распахнутую дверь, а будущий Советник вдруг заинтересовался пейзажами, висящими на деревянных подрамниках.
— И кто из вас мне объяснит, что, во имя Всевышнего, здесь произошло⁈ Она не смогла справиться с чайником и опять перебила всю посуду? — Лонгуань не мог до конца поверить в такое, мужчине прекрасно было известно насколько его невеста плавна и грациозна. Он не раз наблюдал ее точные выверенные движения во время утренней тренировки с мечом. Однако все может произойти, ведь и Великий Мудрец способен совершить глупость, а его женщина, владеющая боевыми искусствами, не допускающими неповоротливости, положить два десятка человек с посудой. — Император все-таки разгневался и наказал ее?
— Все гораздо серьезнее, брат. — Гохуо рассказал о событиях дня, которые восстановил из показаний разных свидетелей, включая и Лю Е, сопровождавшую чужестранку после второго завтрака.
Лонгуань слушал внимательно, не перебивая, продолжая наносить целебную мазь на раны. Последствий экзекуции бояться было нечего, потому что императорские мази вкупе с восстанавливающей энергией Хранителя быстро вылечат повреждения, даже шрамов не останется. Только каждый шов на спине невесты откликался в сердце Третьего принца болью. И жаждой мести! Их кузен зашел слишком далеко! Если император не накажет Фанфёнга, то генерал сделает это лично!
— Лежи и не шевелись! — Мужчина не мог прикрыть тело невесты даже тонкой простыней, потому что раны продолжали кровоточить. Присохни ткань к поврежденным местам, и впоследствии придется отдирать ее, причиняя новую боль.
Императорский палач знал свое дело. Все было известно, что с самого детства кузену доставляло удовольствие причинять боль. И неважно кому — беззащитному щенку или рабу. Это приносило пользу на должности палача и дознавателя, никто не мог выдержать проводимые Фанфёнгом пытки. Раны, нанесенные его кнутом, заживали долго, потому что быстро воспалялись, начинали гноиться, кожа отказывалась срастаться. Многие говорили, что императорский экзекутор использует специальный, никому не известный яд, покрывая им орудия пыток. Шрамы от пыток оставались у преступника навсегда.
Чужестранка заслуживала наказания за учиненный утром переполох, но не такого. Огненный Дракон гневно рычал все время, пока принц наносил лекарство на тело девушки, желая немедленно совершить расправу над тем, кто обидел жену хозяина. Жена? Хранитель довольно рыкнул. Когда только эта рабыня стала ощущаться, как часть жизни, Третий принц не помнил.
Однако все мысли о мести сдвигались на второй план перед информацией о покушении на первую императорскую семью. Лонгуань предполагал, что неуклюжесть невесты и ворох побитой посуды были не простой случайностью. Тем не менее, он отмахнулся от этих мыслей, потому что его уже долгое время мучает жгучая ревность. Как эта рабыня посмела танцевать перед другими мужчинами, даже если это и были сам император и его братья⁈ Только муж имел право любоваться изгибами хрупкого тела и ловить улыбку, играющую на ее прекрасных губах. Генерал качнул головой, понимая, что его опять уводит в другую сторону.
— Что удалось выяснить? —
